Еще запомнились сотни голубей на
плаза Мурильо и уличные торговцы, сидевшие вдоль стен с немудрящим
товаром на лотках или положенных прямо на землю картонках. Вася
такого вообще никогда не видел, а вот отец и дядя Миша помянули
“святые девяностые” недобрым словом.
К вечеру пришли машины, утром на них
погрузили оборудование и отправили в лагерь экспедиции. Людям же
предстояло назавтра, если разрешит врач, лететь в город Сукре,
который внезапно оказался официальной столицей Боливии, и уже
оттуда добираться на джипах — так что за завтраком решали, чем
заполнить целый день.
— А вот… — вытащил Вася из кармана
визитку.
— Кто такое, что такой? — взял ее
отец, повертел и передал дяде.
— Карлос Уанка Суксо, специалист по
безопасности, — прочитал тот вслух. — И чем он интересен?
Дом “старика Карлоса” указали
местные мальчишки — даже не дом, а скорее виллу.
— Casa muy grande y bonita[iv],
непрост твой дедушка, — заметил отец, когда они, позвонив в
калитку, двинулись по вымощенной плитами дорожке.
Сеньор Уанка встретил их в
гостинной, усадил в кресла и велел служанке приготовить кофе. Судя
по всему, кроме нее и хозяина больше в доме никого не было. Гости
поначалу рассматривали стены, увешанные индейскими коврами, поверх
которых располагалась коллекция индейского же оружия.
Среди дубинок и палиц, утыканных
острыми шипами из вулканического стекла, висели луки, пращи и даже
болас, про которые Вася читал в “Мартине Фьерро”.
— Нравится? — улыбнулся дедушка,
показав сияющие ровные зубы, наверняка искусственные. — Сам
собирал, по всем странам. Много я тогда поездил…
Так и начали, с этнографии, Васиной
специальности, но понемногу старик разговорился и начал
рассказывать свою жизнь с самого начала. Вопреки опасениям
студента, это оказалось весьма интересно.
Сеньор Уанка родился в индейской
семье, недалеко от Вальегранде, на западе департамента Санта-Крус,
в сорок седьмом году. Там и вырос, там и в школу пошел, что было
нечастым делом для индейцев кечуа в те времена — они как бы были,
но как бы и нет, не считались гражданами и жили сами по себе. Это
бесправное положение и побудило рассказчика пойти в армию —
отслужившие получали настоящие удостоверения личности, а с ними и
полноправие. Служба была, с точки зрения слушателей, странная —
солдаты строили дороги и ездили “на картошку”. Все изменилось в
1967 году, когда в Боливии появился Че, а в Боливийской армии —
инструктора с севера, начавшие обучение батальона рейнджеров.