— Слишком прямолинейные очертания,
это не природный объект, — подал голос один из камеральщиков.
— Вероятно, — подчеркнул голосом
профессор. — Но сначала необходимо получить достоверные и
окончательные данные. Поэтому нам необходимо изменить программу
экспедиции и успеть с доказательствами до окончания полевого
сезона.
Последовали полтора часа споров и,
наконец, жрецы науки выработали решение — провести локальные
раскопки самого близкого к поверхности “входа в комплекс” и
попытаться проникнуть внутрь. Если получится — вместе с
аппаратурой.
Объем земляных работ прикинули на
листочке и прослезились — копать не перекопать. В округе удалось
нанять лишь десять землекопов, отчего к делу припахали даже
охранников и поваров экспедиции — всех, кто мог поднять лопату
земли, а уж Вася попал в числе первых. Наука требовала жертв, а
время не ждало.
Инструментальная разведка тем
временем продолжала поиски других выходов, а молодые-здоровые, а
также не очень молодые, но тоже здоровые развлекались в стиле “бери
больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит”. За полтора месяца в
свободное от рытья время Вася еще пару раз прокатился по дороге к
“кладу”, тщательно фотографируя все, мало-мальски подходящее под
описание.
Первую камеру вскрыли просто и
буднично, когда лопата одного из землекопов провалилась в пустоту.
Вопреки опасениям, внутренний объем не завалило и не засыпало за
столько лет или, вернее, столетий. Вопреки ожиданиям, ничего не
нашли, не считая следов от камнерезных инструментов на стенах.
Вопреки консервативной тактике, Зайончковский решил исследовать
внутренний объем и попробовать пробиться дальше — ему нужны были
“веские аргументы” для научного руководства и, что даже важнее,
спонсоров.
Камеру “прозвонили”, как выразился
дядя Миша, быстро, всего за два дня. Кусок ровной и вроде бы
скальной стенки на деле оказался имитацией и закрывал узкий проход
в глубину. Ее со всем тщанием, чтобы не повредить ценный артефакт
древней строительной технологии, расколупали и просунули в
отверстие эндоскоп с подсветкой.
И снова облом — просто помещение, ни
тебе статуй, ни резьбы по камню.
Профессор утешал всех тем, что даже
из двух таких пустых залов можно, при должном старании, выжать
пяток монографий и десяток грантов, но чувствовалось, что ему нужно
нечто более весомое.