Марья тут же насупилась и сообщила новой знакомой, что чертика
по академии она и так, без мухоморов, гоняла. Заинтересованная
бабуся жаждала подробностей, и две довольные и нашедшие друг друга
дамы все-таки решили свалить с этой молодежной вечеринки.
Как понимающие в уютных посиделках особы, они сначала заглянули
к Марье в общежитие. Манефа Ауховна полюбовалась обновленным
интерьером и познакомилась с Василием, а Марья переоделась в
удобные брючки и тунику. Василий произвел впечатление! Поэтому был
взят на ручки и тоже получил приглашение в гости. Василий не
возражал.
За общежитием природников на заднем дворе рос старый крежень,
огромное дерево с толстенным стволом. Марья помнила его по прошлому
посещению, к одной из веток были привязаны качели. Оказалось, что
это и есть дом кикиморы.
Двери не было совсем. Манефа просто вошла в дерево, держа выусня
на руках. Марья встала и потыкала пальцем в кору. Твердая. Из коры
высунулась морщинистая старушечья лапка и, цапнув Марью за руку,
просто втянула ее внутрь.
— Ну добро пожаловать, что ли!
То, что увидела Марья, больше напоминало особняк какого-нибудь
аристократа. Огромный холл с зеркальными панелями и коврами,
хрустальная многоярусная люстра на высоком потолке, мраморная
уходящая вверх лестница с золочеными столбиками перил. Отражение
самой Марьи в зеркалах стояло ошарашенное, с приоткрытым ртом и в
«домашней» удобной одежде. Окружающей помпезности соответствовал
только несмытый макияж и неразобранная прическа.
Кикимора, полюбовавшись на застывшую столбом гостью,
пробормотала что-то вроде:
— Ну мы тут не там, и вообще такие не эти...
Потом как-то по-особому щелкнула пальцами, цыкнула через губу, и
интерьер сменился классической деревенской избой. Бревенчатые
стены, дощатый пол с домоткаными дорожками, беленая печь и стол с
лавками. В углу стоял прикрытый вышитым рушничком сундук, под
потолком висели травы. Марье даже иконка сначала померещилась в
красном углу, но в уголке просто висела медная начищенная лампадка
с огоньком.
Манефа, проследив за ее взглядом, мудрено пояснила:
— Гость войдет, свет и чистоту души дома увидит. Темные углы —
худые думы. Тогда и гость не в радость, и беседа в тягость.
На стол хозяйка собрала быстро. Каша гречневая с мясом, пироги
ягодные, хлеб свежайший, зелень да самовар пузатый. Марья, конечно,
не ожидала такого русского колорита, ведь кикимора явно не может
быть попаданкой. А Манефа, собирая на стол, лишь поглядывала на нее
и хихикала.