— А как на самом деле все выглядит? — Марье было очень
любопытно.
Кикимора нахмурилась, и глаза ее засветились красным цветом.
— Я просто спросила. — Марья слегка испугалась. — Но, наверное,
про это не принято говорить?
Манефа, продолжая сверлить ее взглядом, как-то слегка зловеще
проскрипела:
— А не забоишься, любопытная такая? А едой моей потом не
побрезгуешь? Ну смотри, раз попросила.
Все, что было, исчезло. Вокруг высоко вверх вздымались стены из
древесного ствола, наверху призрачно зеленела крона с проходящими
сквозь нее лучами света, под ногами раскинулся мох. Марья сидела на
нагретой, теплой шляпке гриба рядом с накрытым пнем. Кувшин с
водой, миски с ягодами, густая маслянистая тягучая масса, похожая
на мед, только лилового цвета, и пушистые желтые шарики, как цветы
мимозы, только размером с мячики для пинг-понга. Красный таракан
сидел на большой каменной плите у горящего костерка, в углу был
огромный стог сухих листьев и мха, видимо служащий хозяйке
постелью.
Василий, который уже перебрался на колени к своей хозяйке, мигом
зацепил лапой пушистый комок и затолкал в пасть. На морде было
написано довольство и блаженство.
Мария Спиридоновна посмотрела на кикимору, та тоже опять
изменилась. Ну, вместо платья какая-то плетенная из травы дерюжка
на костлявых плечиках, ну, вместо волос нитевидные серые лишайники,
а бородавка на носу превратилась в крошечную поганку ярко-лимонного
цвета на тонкой ножке. На Марьин взгляд, выглядела Манефа
практически так же, разве что более колоритно. А дерево-жилище
своей величественностью вообще напоминало какой-то древний
друидский храм. Поэтому, успокоившись и мысленно пожав плечами, она
тоже взяла желтый кругляшок.
Кикимора перестала играть в гляделки и вернула на место
предыдущий интерьер.
— И что, не страшно? И не противно? — поинтересовалась она.
— А что должно быть страшного? Не наши же фильмы ужасов. — Марья
вертела в руках желтый шар. — Еда вроде вся растительная, личинок и
жуков нет.
Тараканище у костра подавился угольком и закашлялся. Хозяйка
захихикала и, одобрительно кивнув гостье, достала из-под стола
литровую бутыль с каким-то переливчатым содержимым.
— Не мухоморовка! Настоечка, на семицветках.
— А мне от этого «семицветика» плохо не станет? —
поинтересовалась Марья, памятуя о судьбе предыдущего коменданта. К
тому же она спиртное не сильно любила. Веселья ей оно не добавляло,
зато головной болью обеспечивало надолго.