— Ну цветочки жух-жух тебе же по вкусу пришлись, — кикимора
кивнула на уже пятый откушенный шарик. Шарики на вкус напоминали
ржаные сухарики с чесноком, жаль, что не хрустели. К тому же
женское любопытство — вещь навязчивая и неисправимая.
Переливающаяся, как бензиновая пленка на луже, жидкость в
небольшой рюмочке пахла аптечными травами и скользнула внутрь
легко-легко, оставив на языке кисленько-лимонное послевкусие. Что
превратилось в гречку, Марья не помнила, но вкус рассыпчатой
масленой каши с мясом был как настоящий. Выусень таскал себе еду с
полного попустительства обеих дам, а они вели неспешную беседу о
своем, о девичьем.
Манефу интересовал другой мир, знахарство, гадания и травы.
Песни, обычаи и праздники. Рукоделия и развлечения. Марью больше
интересовали разумные и неразумные обитатели мира, магия и
целительство, кулинария и обычаи разных рас.
Айна, забегав по стенам, зажгла какие-то ароматные дымки.
Выусень давно дрых, раскинув лапы, меховое пузо раздулось как
шарик, и он поуркивал во сне, облизываясь и шевеля пальчиками на
передних лапах.
А наши старушки, хохоча и подначивая друг друга, азартно
сражались в крестики-нолики. Причем интерес был нешуточный:
проигравший три партии подряд пел частушки. Марья и не подозревала,
что знает их такое множество, и не все из них были приличными. Но
кто осудит двух пожилых леди, которые решили культурно
отдохнуть?
И только когда сердитый красный таракан разгневанно запрыгал по
камню со свистом и шипением, как закипающий чайник, дамы поняли,
что пора прощаться. Все было выпито и съедено, а таракана злило то,
что все угли у него растащили для игры.
Марья подхватила мохнатый шар с лапами и хвостом, получила в
подарок корзинку с цветками жух-жух и была выведена наружу. Манефа
Ауховна показала на дереве сучок, который служил знаком, дома или
нет хозяйка. Вдруг, проходя мимо, Марья захочет заскочить на чай
или что-нибудь еще. Все-таки, как поняла Мария Спиридоновна,
кикимора мало с кем могла общаться. Деканша природников, по ее
мнению, была совсем девчонкой, Урсулия тоже, да и к тому же
высокомерной и завистливой. Мужчины были заняты своими
исследованиями, и кикимора откровенно скучала.
Ну все же понимают, кто не даст закиснуть в болоте скуки
несчастной болотной старушке. Коварная Марья на прощание пообещала
Манефе поход в прекрасное заведение и чудесное знакомство со своими
«девочками». Впрочем, ее «коварство» было для кикиморы явно шито
белыми нитками. Та, опять глянув искоса, сначала удивленно вскинула
брови и почесала бородавку, а потом снова захихикала и велела: