Золотой
свет заливал площадь. Выхватывал прыгающих по трону палочников.
Этих маленьких жителей Барклей, похожих на обломки сучков, нарекали
лекарями леса. Они заделывали трещины и сколы на коре. Но ныне
каждый из них выискивал опавшие листья. Листья и лепестки служили
им украшениями — кто найдет самый красивый, на того и поглядят
собратья, как на героя дня.
Признаться,
Олеандра не покидало чувство, что дриады не похороны устраивали, а
на совет собрались.
Сперва за
спиной послышались шаги, затем громкий плюх — с таким звуком на
землю пирог падает. Гинура уронил корзинку с плодами — и теперь
площадь украшало пятно размазанной жижи.
— Вы
опоздали, — разлился в ушах Олеандра бархатный голос, на корню
перерезавший размышления.
Аспарагус
схватил его за локоть и подтащил к трону, после чего приложил
ладони к губам и прокричал:
— Потомок
первозданных дриад Примулины и Акантостахиса, единственный сын и
наследник Антуриума Олеандр готов оказать нам честь и избрать
хранителя для захоронения павших.
Дриады
заторопились. Послания со словами, которые они не успели сказать
павшим при жизни, пристроились за лозами и листьями, овившими тела.
Переминаться было глупо, поэтому Олеандр подплелся к Гинуре,
который протянул ему корзинку. На выстланном шелком дне покоились
плоды тэрго, пухлые и алые, с крестовой веточкой. Из них торчали
скрученные листья.
От одного
листка, табачного, исходил горьковатый запах, какой обычно исходил
из курильницы отца.
Этот лист
Олеандр и подхватил. Развернул. Прочитал имя.
— Драцена!
— И нашел взглядом хранительницу. — Это не так-то просто, сознаешь?
У тебя швы свежие.
Взоры
присутствующих разом устремились к Драцене, а взор Аспарагуса —
через плечо Олеандра к листку.
— Драцена?
— прокричал кто-то из воинов. — Серьезно? Гляди, милочка,
запутаешься в ритуале. Вот потеха-то будет!
Собратья по
оружию поддержали его дружным гоготанием. Драцена вспыхнула до
кончиков ушей. Но глаз не опустила, плеч не понурила — в отличие от
ума, выдержки ей было не занимать. Нетрудно представить, сколь
паршиво она чувствовала себя в окружении Стальных
воинов.
— Уверена?
— Олеандр пересчитал пальцами серьги в ухе. Хранительница смотрела
на него с мольбой, будто за последнюю надежду цеплялась. — Хорошо!
Приступаем!
Одной
простой истине научил его сегодняшний день: цветок может подвять.
Но не иссохнет, ежели к сроку подлить в горшок живительной
влаги.