Сердце
Олеандра бешено стучало в груди. Он приказывал себе думать, но
мысли разбегались.
— Смертная
казнь отменена! — отыскал лазейку Олеандр. — Мой отец… Владыка
клана отменил её!
— Ежели мне
не изменяет память, — по лицу Каладиума скользнула тень
непонимания, — указа о запрете дуэлей с иными не существует. Стало
быть, мы вершим правосудие, исходя из стальных законов. В
битве выживает один.
— Есть
другой указ, — пискнула Драцена. — Сраженному даруется право
загладить вину, принеся извинения.
Каладиум
изучил её столь пристально, что она пошла красными пятнами от ушей
до ключиц.Если бы взглядом можно
было убить, Драцена уже бы лишилась жизни, послужив ему тушкой для
разделки.
— Это так,
— на трясущихся ногах Зеф спускался по лестнице с крыльца, — есть
там… Как это? Поправка? Уточнение?
— Всё
верно, — подтвердил Аспарагус.
Каладиум
помрачнел.
— Не думаю,
— после зловещего затишья вымолвил он, — что сын Цитрина сумеет
принести мне извинения. Да и едва ли я соблаговолю их принять. Уж
слишком тяжелы его прегрешения.
Золотой
плащ соскользнул на землю, и Рубин повалился на бок сродни
выпотрошенному мешку.
— Особого
приглашения ждете? — прошелестел над ухом Олеандра голос
Аспарагуса.
Олеандр
дернул щекой. Знал он, что нужно делать. Знал, но язык никак не
желал складывать буквы в слова.
Кланяться
Стальному Палачу! До чего он докатился?
— Беги за
лекарем! — наспех бросил он Зефу, а сам приблизился к Каладиуму,
ударил кулаком в грудь и склонил голову. — Молю, прости Рубина и
пощади. Он не ведал, что творит.
— Что ж, —
произнес Каладиум, поглаживая полоску усов. — Признаюсь, я
несколько удивлен, но… — Меч со стальным шипом опустился в ножны. —
Извинения приняты.
Аспарагус
мог не разгонять зевак. Они удрали бы сами, узрев перемазанного в
крови наследника.
Да что там!
Олеандр даже не измазался в крови, скорее искупался, позабыв об
осторожности. Неприятно, конечно. Но что поделать? Кровь его не
страшила. Он всего-то подсобил полудурку недофениксу. Один лоскут
разодранного плаща затянул ближе к паху Рубина, другой приложил к
порезу на его бедре.
Каладиум
точно ведал, куда бить. При таком ранении любой отошел бы в мир
иной через пару мгновений — любой, кроме феникса, чей народ Умбра
наделил даром самоисцеления.
— Ну вот и
всё. — Олеандр еще разок окинул взглядом наложенную повязку и
остался доволен.