Перейдя горбатый мостик, скрылся в ельничке. Идти было очень
трудно, каждый шаг отдавался колокольным звоном в ушах. Мне то и
дело приходилось обнимать деревья, чтобы не упасть. Пережидал, пока
в глазах не угаснут пульсирующие солнца, и снова брел. Переступал
трухлявые стволы. Продирался через кусты. Падал и поднимался.
Уходил все дальше от тяжкой вины и невыносимой боли. Мозг
опрощался, грозя и вовсе погаснуть, но я лишь улыбался, предвкушая
освобождение от жуткой правды.
[1] Marine One - общепринятое название вертолета Президента США
(использовались винтокрылые машины Корпуса морской пехоты).
Глава 4.
Понедельник, 3 апреля. Утро
Московская область
Долго я плелся вчера. Шел, шатаясь, часто делая «перекуры» -
садился на пенек или согретый солнцем валун, и ждал, пока схлынет
изнуряющая слабость. Вставал ме-едленно, как старик, упираясь
руками в колени, постанывая сквозь зубы – и шагал. Куда? А в
никуда.
Темнело уже, когда я набрел на старый амбар с копнами
прошлогоднего сена. За лесополосой дымили печи «неперспективной»
деревушки – несколько домишек вразброс, но туда я не пошел.
Что мне там делать?
Закопался в душистую траву, попахивавшую прелью, поднял
воротник, и закрыл глаза. До того измотался, что уснул, как в
черную яму ухнул.
Пробудился ночью от известного позыва - и холода. Выбрался,
ежась, в темноту и тишину. Безмолвие полное, какого в мегаполисе не
сыщешь…
Передернулся, вспомнив, как это слово, думая о жене, улыбчиво
обронил отец. Я коротко выдохнул, отгоняя потеки траурных мыслей.
Уйди, изыди…
Землю застилал туман, кочки с ямками выравнивая сплошным белесым
разливом. Звезды мерцали тусклые, им было все равно.
Миллиарды лет вертится галактика, меняя ход светил, искажая
рисунок созвездий, а шарам горящей материи лишь бы пылать, швыряясь
фотонами во все концы. И какое им дело, отражается ли свет в блеске
счастливых глаз или преломляется в слезинке?
Вернувшись под щелястую крышу, я нагреб сена побольше, и укрылся
копешкой до самого утра.
Разбудил меня петух, далекий, но голосистый. Подальности
скрипнула створка ворот, замычала корова – буренку уводили на
пастбище. А на востоке, зачерняя острые верхушки елей, калилось
малиновое солнце. Зоревые лучи указали мне на удобства - бочку,
полную воды.
Я умылся жгучей ледяной влагой, и вытер руки носовым платком.
Пора.