«Мне отмщение, и аз воздам», - мрачно улыбнулся я.
Студеный, кристально чистый воздух, что струился над Сегозером,
мозги продул основательно. Изо всех версий, нагороженных в моей
голове, к статусу верной приближались лишь две.
Либо кто-то из наших, высоких чинов КГБ, решил меня
«ликвиднуть», заодно шлепнув самого убийцу, либо стрелка наняли
чужие.
Возлагать вину на Андропова, Цвигуна, Иванова или Питовранова
мне не хотелось категорически. Слишком мерзко и нелепо. А вот
чужие… Тут или Форд постарался, или Рокфеллер. А, может, и
Ротшильды замешаны. «Совершение преступления группой лиц по
предварительному сговору».
Очень даже может быть… Я вытянул ноги, блаженно напрягая мышцы.
Вода лилась горячеватая, но пусть. Покисну вдоволь…
Ерзая попой, съехал в воду по шею – дышать стало труднее, зато
весь в желанной аш-два-о, пускай даже с примесью хлорки.
«Да-а… - подумал я, возвращаясь сознанием в избранную колею. –
Кому попало в «девятку» не попасть… А вот если разбудить «спящего
агента»…»
Вернувшись в сидячее положение, ощутил, как гулко колотится
сердце. Как в парной…
Я тут же осадил явившуюся ассоциацию. Хватит рану
растравлять!
«Ясно одно, - споткнувшись, потекли мои мысли, - нанимали убийцу
люди не с улицы. И выбора, как в том индийском боевике, у меня
просто нет. «Месть и закон»! Ха! Да плевать хотели на закон и в
Белом доме, и в «Хадсон-Пайнз», и где-нибудь в Уоддесдон-Мэнор! А
месть… Разве это не воплощенная справедливость?»
Боялся ли я? О, еще как! Страх разрастался в огромное,
лоснящееся, текучее липкой слизью чудище. Оно дышало мне в затылок,
затхло и смрадно…
Образы размывались теплом и застарелой истомой, и я отмахнулся
от дум, беря в руки мочалку. Сейчас… До красноты, до скрипа! Всю
грязь, пот, тревогу, боль – смою! С мылом!
* * *
…И вот мы снова за столом. Вчетвером, как тогда, в ожидании
нашего доктора наук. Скорбное дежавю.
Я налил женщинам вина, себе плеснув коньячок. Все взгляды
сошлись, как в фокусе, на папином портрете. Хороший снимок.
Отец улыбался, слегка щуря глаза. Как будто готовился пошутить,
сглаживая неловкость.
- Земля тебе пухом… - вытолкнула мама, и мои пальцы с силой
сжали ребристый хрусталь.
Обычно я делю крепкое питье надвое, но сегодня осилил рюмку за
раз. «Хорошо пошло!». – как папка любил говорить…
- Селедочку будешь? – засуетилась мама.