— Почему? — удивился я. — Зачем Сахем
это делает?
— Потому что ты не такой, как все. —
Девочка потупила взор, после чего проговорила скороговоркой: —
Фархат, раз ты очнулся, я пойду на поле, помогу маме с работой.
Отдыхай.
И мелкая, считающая меня своим
братом, почти бегом выскочила из хижины. Я же, глядя ей вслед,
задумался. Что значит «не такой, как все»? Тот старик говорил, что
я отродье хаоса. Что бы это значило? Что-то с телом? Попробовать
вновь подняться?
Осторожно, не делая резких движений,
приподнял голову. По позвоночнику прокатилась волна боли, но в этот
раз достаточно слабой, чтобы пострадавшее от падения тело
выдержало, не отключившись. Хм. Очень худые, но жилистые руки,
такие же ноги, прикрытые до колен шортами из грубой ткани. Впалый
живот, хорошо видимые рёбра — выше пояса я оказался обнажён. На
загорелой коже видно множество шрамов, некоторые из них выглядят
ужасно. У предыдущего хозяина тела, похоже, была несладкая
жизнь.
Закончив с телом, осмотрел кисти рук.
Ладони покрыты грубыми мозолями, что говорит о регулярном тяжёлом
труде. Костяшки набиты, как у кулачного бойца, что весьма
удивительно. Ощупал пальцами лицо. Уши, глаза, нос, рот — на месте,
с размерами тоже всё в порядке. В чём же моё отличие от местных,
отчего меня называют отродьем хаоса, да ещё с такой брезгливостью?
Может, дело в энергетическом строении моего тела?
Опустив голову на лежанку, вытянул
руки вдоль туловища и приступил к первой медитации в чужом теле.
Непростое решение. Будь я собой, погружение в себя заняло бы чуть
меньше мгновения. Теперь же моему сознанию потребуется сначала
ощутить связь с телом, затем нащупать хотя бы один поток и по нему
попасть в сосредоточие — сердечное ядро.
Ни одна из известных мне практик не
помогла, а знал я их больше двадцати. Столкнувшись с чередой
неудач, решил использовать метод, которому наставники учат юных,
только что пробудившихся одарённых, помогая им первый раз увидеть
своё ядро. Это была даже не духовная практика, а, скорее, тонкое
вмешательство в энергетическое тело. Такое могло сработать лишь с
тем, у кого не имелось защитной ауры.
Я представил перед собой безбрежную
гладь воды и несколько секунд созерцал её, погружаясь в эту стихию,
позволяя ей заполнить всё сознание. Затем усилием внутреннего взора
сменил воду на бескрайнее небо. Разум окутала синева без границ, в
которую я начал постепенно погружаться, постепенно растворяясь в
ней. В какой-то момент к погружению присоединилось чувство
напряжения. Поначалу вполне терпимое, оно начало возрастать, с
каждой секундой требуя всё больше внимания, пока не заполнило собой
всё моё я.