— Но… у айвинов же есть женщины. Разве они не
могут рожать им детей?
— Есть, и тоже рожают. Но… я не знаю… может не так
много и часто, как айвинам надо. Но айвинки жены, их любят и берегут, а наших
девушек… они их как-то называют по-своему… как-то странно. Ты поняла, что наши девушки
у айвинов на положении рабынь?
А я поняла, кем хотел меня сделать айвин, и что
означает фьёлси. Три года… три года… и он появится, чтобы забрать и делать со
мной те ужасные и стыдные вещи, что я узнала только что от матери, а еще… мне
придется рожать для него детей.
— Андреа! Андреа! Что с тобой? – как сквозь
толстое и тяжелое одеяло донеслось до меня.
— Ничего, – ответила я онемевшими губами.
Поднявшись, я на подгибающихся ногах, не слушая,
что мне говорила матушка, направилась прочь из ее комнаты.
Глава
6
Я спустилась вниз, вышла на крыльцо и застыла,
поняв, что собиралась бежать в сад. Но теперь этот мой тихий уголок был
осквернен айвином, а значит – туда я не пойду.
Скоро ужин, проходя мимо зала, я видела, что стол
уже накрывают. Туда я тоже не хотела идти, вряд ли я смогу хоть что-то положить
себе в рот. И там будет отец… А после того, что мне рассказала мать, смотреть
спокойно, без смущения на отца мне будет тяжело. Ну, зачем мне это надо было
рассказывать? Зачем? Ведь можно было, я уверена, донести до меня отношения
между мужчиной и женщиной и без таких подробностей, в которых явственно
проступал опыт матушки.
Развернувшись, я направилась на третий этаж
донжона в нашу с сестрами комнату. По пути мне встретилась замковая служанка, я
велела ей передать герцогу, что не спущусь к ужину. Девушка что-то хотела мне
сказать, но я, не слушая ее, быстро прошла мимо. Открывая дверь в комнату,
поняла, что у меня трясутся руки, и не только они, меня всю трясло, как в
лихорадке, в груди казалось разрасталась ледяная пустота, а в горле стоял колючий
ком, который я никак не могла проглотить.
Полог над кроватью не был убран, откинут только
уголок, как я оставила утром. Я легла на кровать в чем была одета и опустила
наглухо полог.
Забравшись под одеяло, я накрылась с головой и
наконец-то могла себе позволить разрыдаться – взахлеб и отчаянно. Что мне
теперь делать? Как жить дальше? Куда и как прятаться от айвина? Быть его
рабыней, соглашаться быть его фьёлси, исполнять все его прихоти, добровольно
ложиться с ним в постель, чтобы он делал со мной всё то, что бесстыдно
рассказала мать? Нет, нет и еще раз – нет! Меня даже замутило от отвращения. Я
несколько раз сглотнула, борясь с тошнотой.