Мда, негусто. Я надеялся узнать, что должен был натворить
мальчишка, чтобы его бросили к тем, кого клеймили аморалами. Кто
совершил такое преступление, что единственным приемлемым наказанием
было сбросить их сюда и оставить медленно подыхать. Кому-то повезёт
и он отправится в загробный мир быстро. Его доконает либо голод,
либо другие узники. А кто-то будет вынужден гнить год за годом с
мыслью, что он никогда не сможет вырваться из этого ада.
Тем не менее, остальная информация была полезна. Место, где я
очнулся, называлась Клоака. Конечно, официальное название у неё
было более благозвучное, но среди самих заключённых и в народе
иначе её не называли.
Место настолько тёмное, мрачное и безнадёжное, что им пугали
маленьких детей, чтобы те даже и не думали становиться на
преступный путь. А если всё-таки вздумали, то лучше сделать всё,
чтобы тебя не захватили живым. Правда, если ты обычный человек,
который не обладает магическим даром, то и бояться тебе нечего —
максимум, что тебя ждёт это обычное тюремное заключение. Ну, или
банальная казнь на худой конец. А вот если ты одарённый клановой,
тогда...
Значит, все, кто здесь находится, владеют какой-то магией.
Интересно. Я напрягся, пытаясь разбудить в себе хоть какие-нибудь
ощущения этой первородной силы, но либо её во мне было очень мало,
либо Клоака, помимо всего прочего, блокировала доступ к источнику.
Жаль, я предпочитал знать о своих преимуществах и недостатках. А
пока что я знал только о недостатках.
— И где именно находится Клоака?
Я уже давно отбросил все опасения и не стеснялся сыпать любыми,
даже самыми глупыми, вопросами. Если Андрей Павлович и не поверил в
мою тотальную потерю памяти, то виду не подавал. Было видно, что
старик изголодался по общению и был рад моему обществу.
— Так под дворцом Соболевых и находится, — старик пожал плечами
и поскрёб редкую бороду. — Сложно сказать, что появилось сначала —
система канализации, которая опутывает Клоаку и идёт глубже, или же
сама Клоака.
— То есть, знать буквально гадит нам на головы, — я усмехнулся.
Изощрённое чувство юмора тут у местных, ничего не скажешь.
Я поднялся на ноги и принялся разминать затёкшее тело. Каждое
движение приносило с собой ноющую тягучую боль. Но мне нравилось
это чувство. Всегда нравилось. Это означало, что я всё ещё жив. И
планировал таким оставаться как можно дольше. У меня была масса
вопросов к миру духов и я собирался задать их все. Но это потом, а
сейчас стоило, наконец, осмотреться.