— Если ты этого хочешь, то да. Парочка, — я всё таки не
удержался и сдавленно хрюкнул, поперхнувшись горячим кофе.
Девушка запыхтела, сжала губы и зажмурилась, но вдруг звонко
рассмеялась.
— Ты невыносим!
На этой ноте наш союз и был скреплен, но я правда торопился на
встречу с монахом, так что миловаться времени не оставалось. Княжна
с ветерком довезла меня до ворот обители, у которых ухватилась за
меня, когда я потянулся чмокнуть её на прощание в щеку.
И впилась таким поцелуем, что я не позавидовал охраннику,
стерегущему вход и сейчас любопытно высунувшемуся через дверь.
Отпускать девушку не хотелось, но пришлось, потому что ещё немного,
и неудобное сиденье познало бы новый опыт эксплуатации. А на меня
точно наложили бы обет, по жалобе паренька, таращившегося на
нас.
Обитель, в отличие от города, уже не спала. И каждый встречный
оттягивал наше воссоединение с Еврипием, желая поздороваться и
выразить свое почтение. Фотосессия с цесаревичем и принцессой не
прошла мимо общественного внимания.
Мало того, я запоздало заметил сообщения, присланные на
забранный официальный телефон. И когда увидел что-то игривое от
княжны Мари, даже остановился. Вот зараза, её придурочный братец
Иванушка! Я совсем забыл про него со всеми событиями.
А потом и вовсе так расслабился, что выбросил из головы своего
пленника. И поспешил написать Артуру, осведомляясь о самочувствии
княжича. Надо бы как-то красиво оформить его возвращение в отчий
дом. Ленточкой перевязать, что ли?
Монах ждал меня во внутреннем дворе, в этот час безлюдном. После
обеда тут собирались перед тренировками, но сейчас по утрамбованной
земле летали перья, а мужик поднимал пыль, расхаживая по ломанной
траектории.
Его морщинистое лицо я хорошо запомнил. Вид у Еврипия был такой
же уставший, как и в нашу первую встречу, ряса такая же мешковатая
и убогая, а взгляд серых глаз встревоженный.
— Илья! — бросился он ко мне, едва увидев.
— Брат, — я учтиво поклонился. — Спасибо, что приехал.
— А куда мне было деваться? — громко возмутился он, но тут же
понизил голос, перейдя почти на шепот. — Ты что вытворяешь, парень?
Твоя физиономия мелькает во всех новостях, причем почти с момента
прибытия в столицу. Мы же столько раз обсуждали это.
О нашем разговоре с монахом я думал, и немало. Он был
единственным человеком, который знал этого пацана до моего
появления в этом мире. И я понимал, что несмотря на все свои
способности к мимикрии, обмануть его я не смогу.