— Ритуал пробуждения прошел с последствиями для меня, — принялся
я врать. — Сам ритуал я помню, но всё, что было до этого, из моей
памяти начисто пропало.
Еврипий смотрел на меня долго и пристально. Со смесью недоверия,
подозрительности и грусти. Я терпеливо ждал его вердикта. Не стал
бы он велеть притворяться мне деревенщиной, не зная о моей
особенности. Да и его слова, пусть и оборванные братом Михаилом,
говорили об этом.
— Ох, беда, — наконец созрел мужик для вывода и схватился за
голову. — Значит не так сильна кровь, как говорил Ефсений.
Лять, они натуральные братья что ли? По придумыванию упоротых
имен, как минимум. Ефсений и Еврипий, прямо предоставил эту пару.
Ох, чувствую нелегко им пришлось на обучении.
— А кто это? — всё таки спросил я, проглотив другие вопросы.
— Не здесь, — монах огляделся и махнул рукой, двинувшись в
сторону того места, где я очнулся.
Там парк был особенно заросшим и густым, и располагался на такой
большой территории, что я и принял его сначала за настоящий лес. Я
пошел следом, но пояснил:
— Только пить больше ничего не буду.
— Ай, — отмахнулся Еврипий. — Можно подумать для тебя это
опасно.
Так и выяснилось, что с моим даром мне не только яды и дурманы
не страшны. Но ещё и привыкание к эликсирам. Монах качал головой,
продираясь сквозь кусты и рассказывал мне про то, как я оказался в
обители Оренбургской губернии.
Оказалось, что родом я отнюдь не с Урала. А прибыл в годовалом
возрасте, как и было написано в моём деле, но из столицы. Привез
меня тот самый Ефсений, старинный товарищ моего монаха. После чего
вернулся в Санкт-Петербург, где скоропостижно скончался через две
недели.
К моему огромному сожалению о том, кто мои родители почивший не
рассказал. Но был сильно напуган и умолял хранить моё происхождение
в строжайшем секрете. Как я понял, он сымитировал мою смерть и
отдал меня в руки единственному человеку, которому полностью
доверял.
Еврипий же не настаивал на выяснении подробностей, понимая что
они его могут свести в могилу. Такое решение я одобрял, чем меньше
знаешь, тем спокойнее живешь. Но не в этом случае.
Единственное, что поведал столичный приятель, так это об
обязательном моём пробуждении в императорской обители, как и
дальнейшем обучении именно тут. И что все мои способности тоже
нужно скрывать. И, как и велел мне монах, не выделяться ни в коем
случае.