— Вот когда спасешь, тогда и поговорим о допустимом нарушении
личных границ, — она положила морду на лапы и прикрыла глаза.
— Спасу и дашь почесать пузо, — усмехнулся я.
— Такого не произойдет, даже если ты спасешь все десять миров, —
Кара насмешливо сверкнула глазами и отвернулась.
— Десять миров? — я дернул её за усы, увернулся от зубов, но тут
с палубы раздался нетерпеливый крик монаха.
— Илья!
Послать бы его к демонам и расспросить вредного духа. Что ещё за
десять миров? Этот, эфир её коллег и бездна демонов, про три точно
знаю. Хм, прямо как трое богов...
— Илья! — снова настойчиво позвал Еврипий и просунул голову
через приоткрытую дверь. — Я конечно всё понимаю, но давай ты потом
будешь с домашними питомцами играть?
Не врезать бы ему, для профилактики вежливости. Сложно мне было
до сих пор привыкнуть, что я пацан, а все так и норовят поучить
жизни. Я вышел наружу, хрустнул шеей и пальцами, отчего монах
немного поубавил прыти и отступил.
— Итак?
— Мы с тобой о чём говорили, Илья? — возмутился монах, быстро
взяв себя в руки.
— Что ты будешь ждать меня на барже, — хмыкнул я.
— Что тебе нельзя выделяться! — не повелся на обвинение он и
принялся расхаживать туда-сюда. — И сразу после этого ты сделал
что? Пошел на императорский прием и получил графский титул!
Я согнал мелкую пичугу с борта, которая уже примеривалась
пернатой задницей. Ржавая баржа привлекала какое-то неимоверное
количество крылатых, которые постоянно гадили, разукрашивая
посудину. А команда зачистки за такую уборку драла с меня
втридорога.
Птица упорхнула, недовольно чирикнув, а я облокотился на пока
ещё чистый край борта.
— Именно так, брат. Ворвался к императору и потребовал титул,
так ты себе представляешь моё поведение?
— Но.. Ну... — Еврипий, похоже, реально задумался над моими
словами.
Мужик повздыхал, тоже подошел и встал рядом, присоединившись к
созерцанию закатных бликов на темной воде.
— Не понимаешь ты ничего... — всё таки успокоился монах.
— Ну так объясни, — я повернулся к нему и внимательно вгляделся
в морщинистое лицо.
Скрывать эмоции он не умел совершенно. Его печальные глаза
смотрели на меня и вдруг в них появилось удивление. За ним пришел
настоящий шок. Монах внезапно схватил меня за виски и сжал их,
быстро говоря:
— Не может быть! Илья, да хранят нас всех всеблагие, что ты
наделал?