И снова всё вело к секретной библиотеке, потому что другой монах
со странным именем оказался хранителем. Причем работал не на
обитель, а на великий род. На какой именно, Еврипий выяснить так и
не смог. Явление это было довольно редкое и связь храмовника с
родом тщательно скрывалась по банальной причине. Слишком много
знал.
Это подтверждало моё высокородное происхождение, но ближе к его
разгадке не делало. Если только я не найду в библиотеке сведения о
Ефсении и его работе. Может, если сделать вид, что мне интересны
все хранители, то Лазарь будет польщен и даст мне такую информацию.
Можно попробовать, но аккуратно.
Но вот пробудиться защитником, а потом стать хранителем я не
мог. Если только...
— Если только ты не нулёвка, — монах снова приложился к кружке,
шумно глотая.
— Да что за нулёвка то? — я не выдержал, отобрал тару и помотал
головой на умоляющий взгляд мужика.
— Нулевой, — недовольно пояснил он. — Как меридиан, точка
отсчета. Одаренный, одинаково способный стать любым служителем.
— Одновременно?
— Да, но только это сразу при пробуждении становится понятно. А
у тебя...
Он резко замолчал и задумался, как и я. Чем он меня напоил перед
ритуалом в храме? Могло это быть что-то такое, что скрыло такую
деталь обо мне? И чем это мне грозит?
Пока я ушел в себя, Еврипий всё таки выхватил из моих рук кружку
и налил себе добавки. Мне и самому захотелось накатить от
открывающихся фактов, но нужна была трезвая голова. Поэтому
посмотрел на монаха с легкой завистью.
— И много таких существует? Если предположить, чисто
теоретически, что я нулевой, то что тогда?
— Да хранят тебя всеблагие тогда, Илья.
— Еврипий... — я угрожающе потянулся к кружке.
— Таких немного, но они есть. Точнее, мне достоверно известно,
что они бывают, но кто именно, скрывается. Обучают их не в
обителях, и чему, одни боги знают. Как минимум маскироваться.
Потому что я, как искатель, пока не видел ни одного нулевого.
Поэтому я и, хм, удивился, когда увидел, что ты стал хранителем. Но
теперь не уверен, — он пьяно сощурился, уставившись на меня.
Вот ведь подстава, хоть бы предупредили о таком побочном эффекте
метки. Теперь же каждый искатель будет шарахаться от меня, как от
прокаженного. И можно ли говорить о метке, вот вопрос. Князев
упоминал только о знаниях.
— На мне метка хранителя, — медленно признался я, готовясь
вскипеть, но ничего не случилось. — Я не стал им, а просто получил
доступ от магистра. Может это быть причиной?