— Дома всё хорошо? — с участием
спросила она, хотя догадывалась, что говорил он вовсе не о делах во
вверенных роду Шепсаит владениях.
— Без изменений, и слава Богам, что
пока даровали нашей семье благоденствие.
— Расскажешь мне о том, что не
указано в сухих отчётах?
Раур поделился последними новостями
из дома, которые, конечно же, не были совсем уж неизвестны царице.
Амахисат слушала терпеливо и даже с удовольствием — ей редко когда
удавалось поговорить с отцом вот так, просто, вдали от чужих глаз.
Пусть она уже десятки раз слышала одно и то же — о сестре и
племянниках, о слугах в поместье, о тучных стадах и богатых урожаях
и прочих хорошо знакомых и вместе с тем уже таких далёких
вещах.
Но отец ведь пришёл говорить с ней не
о жизни в доме, который она давно покинула. Взгляд вельможи
потемнел, и голос потерял благодушие.
— Расскажи мне лучше, что с
царевичем, — проговорил он.
— А я-то надеялась, что усмирила
слухи, — невесело усмехнулась царица.
— Безусловно. И тем страшнее смутное
неведение.
— Будь спокоен, отец: Ренэф жив и
здоров. Ожидаю, что уже через пару декад он вернётся в столицу. Чем
скорее, тем лучше!
— Бесспорно, — Раур сцепил пальцы,
внимательно глядя на дочь. — Но я бы хотел знать больше. Развей мои
тревоги.
— Я хочу успокоить твоё сердце, но и
сама пока не знаю всего.
— А что знаешь, тем поделиться со
мной не готова, — старик грустно улыбнулся. — Но я ведь не растерял
остроту разума настолько, чтобы не понимать: причина нашего
последнего празднества кроется, в том числе, и в произошедшем в
Лебайе.
Амахисат помрачнела и прищурилась,
внимательно глядя на отца.
— Да, ты всё прекрасно понимаешь.
Зачем ты искал встречи со мной сегодня? Помимо того, что нам всегда
отрадно видеть друг друга.
Раур ответил не сразу — вздохнул,
собираясь с мыслями. Но царица знала такой его взгляд: он был
настроен решительно и не отступил бы, даже если бы ему было очень
тяжело совершить следующий шаг.
— Ты знаешь, что значишь для меня...
что значит для меня сын твой и Владыки, да будет он вечно жив,
здоров и благополучен, — проговорил вельможа негромко. — Ты знаешь,
что и я, и твой род всегда были на твоей стороне.
— Я знаю, отец, — мягко ответила
царица и обняла ладонями его сухие сцепленные пальцы — в знак
благодарности и чтобы дать понять, что здесь, во дворце, лучше было
не обсуждать