- Работай, защитник, - ухмыльнулся
Дойтен. – И молись, чтобы не было тут никакого дракона. А уж если и
будет…
Слова Дойтена прервались
оглушительным ревом и как будто утробным рычаньем. Звук был
приглушенным, и донесся из-за стены трактира, с той стороны, откуда
вошли в него путники, но заставил вскочить не только Юайса и всех
его спутников, а и вежливого едока в зеленом котто. Бледнолицый
усач уже и так стоял на ногах. Через несколько минут все они вместе
с трактирщиком и его сыновьями с обнаженными мечами, факелами и
кольями наперевес стояли под вновь зарядившим дождем у охранной
будки, в которой еще недавно храпел Цай. Стражник, лежа в грязи,
еще дергался и вращал безумными глазами, но его минуты истекали.
Горло бедняги было разодрано, а от одной из ног не осталось даже
обрубка, хотя руки и пытались найти опору, хватались за Дойтена, за
руки Юайса, за угол будки.
- Веревку! Тряпки! Он обезумел! –
начал было орать удерживающий голову стражника Дойтен, но Юайс,
который присел, положив руки на грудь умирающему, крикнул
усмирителю в лицо:
- Нет!
- Что «нет»? – закричал в ответ
Дойтен.
- Не нужно ничего, - отчеканил Юайс,
который и сам сровнялся бледностью с побелевшим стражником. – Не
умирает, а уже мертв. Посмотри на его горло. И четверти этой раны
хватило бы, чтобы убить человека. Я уж не говорю о ноге… Вот только
крови мало почему-то…
- Мертв? – отскочил в сторону Дойтен.
– Как это - мертв?
- Вот так... - проговорил в тишине
Юайс.
Лишенный ноги стражник, едва Дойтен
отошел от него, ухватился рукой за угол будки, перевернулся и
пополз к воротам в ограде. Растерзанная шея его подломилась, и
голова повисла на остатках плоти где-то под грудью.
- Нэйф благословенный! – в ужасе
завыл трактирщик.
- Как это прекратить? – пролепетал
Дойтен.
- Сейчас, - сказал Юайс. – Держите
факел над ним.
Дойтен подхватил факел у одного из
сыновей трактирщика, что застыли столбами за спиной собственного
папаши, а Юайс вытянул из ножен странный, чуть изогнутый меч с
длинной рукоятью. Погладил вспыхивающее серебром лезвие, рассек
край собственной ладони, смочил острие кровью и, подойдя к почти
доползшему до ворот Цаю, прошептал что-то и вонзил меч ему под
лопатку, тут же отойдя на пару шагов. Причудливая рукоять
задрожала, на спине стражника проступило алое пятно, которое
медленно втянуло в себя огненные щупальца, переползло на меч,
мгновенно нагрело его, заставив зашипеть плоть вокруг клинка, и
угасло на рукояти. Цай обратился в бездыханное тело тут же, едва
свечение покинуло его тело.