Что-то, определённо, началось. Нечто
нехорошее, и скоро всё станет гораздо хуже.
Начиналась буря.
Уличный фонарь, облепленный ночными
мотыльками начал медленно тускнеть. Чиф подозрительно уставился на
него. Фонарь снова зажегся нормальным светом.
Хастор глянул на часы. Пятнадцать
минут второго. Фонарь моргнул и потух окончательно.
- Интересно, этот день когда-нибудь
закончится? - Ответом ему было лишь пение цикад в ночной
тишине.
Майлз Хастор ещё несколько минут
сидел при лунном свете, допивая кофе, а затем вошел в дом.
Подсвечивая дорогу фонариком, установленном на сотовом телефоне, он
бросил плед на первое попавшееся кресло, и отправился в спальню за
большим фонарем.
"Майлз, не разбрасывай вещи, где
попало" - Прозвучал голос в его голове. Все эти фразы Маргари
намертво въелись в его мозг, и последнее время он слышал их даже
после того, как жены не стало. В какой-то момент чиф задался
вопросом, могла ли она общаться с ним исключительно этими
фразочками: "Это что такое?", "Куда подевалась та штука?" и
"Сегодня на обед - рис". После непродолжительных внутренних
диалогов Майлз понял, что может. Вот и сейчас снова.
В холостяцком бардаке, фонарь он
нашел не сразу. Ругаясь, и перекидывая кипы вещей с места на место,
он всё-таки обнаружил то, что искал. Увесистый светодиодный фонарь
на аккумуляторе. К его облегчению батарея была заряжена, и белый
рассеянный свет разогнал тьму спальни. Чиф присел на кровать и
несколько минут сидел на краю.
А потом он услышал голос:
- Майлзззз...
Голос звал его, и источник звука был
где-то внизу. Возможно, в прихожей.
Чиф аккуратно спустился вниз,
подсвечивая себе дорогу, и гадая, не разыгралось ли с ним его
воображение. Самый насыщенный за последние годы день, мог и навеять
что-то такое. Старые ступени скрипели, прогибаясь под грузным телом
шерифа. И снова:
- Майлзззз...
Голос Маргари.
Его Майлз узнал бы из многих других.
Хастор покрылся испариной, и дергано осветил углы, в поисках
чего-то, что могло бы дать объяснение всему происходящему.
- Майлз, иди ко мне!
Во рту пересохло, и проглотить
горький ком в горле не удавалось. Голос шел будто издалека. Чиф
осветил фонарем большое зеркало в прихожей и там что-то
шевельнулось. Он вскрикнул и попятился. Отражение тоже сделало
несколько шагов назад.
Собственное отражение, нечеткое от
рассеянного света фонаря. Темный силуэт двигался синхронно с
шерифом. Тот выдохнул и подошел ближе.