Дойтену уже случалось бывать у
Чидского озера. В Дрохайт – городок отчаянных чидских добытчиков,
что пользовался едва ли не более дурной славой, чем весь здешний
край, – его, правда, не заносило, но выбираться на берег из дебрей
приходилось. Последний раз так и искупаться пришлось. Подлый
амхайнский колдун уходил от троицы Священного Двора Рэмхайнской
пустошью, путал следы и вздумал отсидеться под крутым берегом в
холодной чидской воде. Хитрец дышал через выскобленную овечью
кишку, прилепленную к еловому плывуну, но не учел, что каждый его
вдох разносится окрест хрипом и хлюпаньем. Можно было, конечно,
заткнуть устье кишки или воды туда плеснуть, Дойтен так тогда и
сделал, да запуталась дыхательная снасть в корягах, а вместе с ней
и бедолага. Вот и пришлось нырять, распутывать, вытаскивать на
берег, а потом еще и приводить полуутопшего в себя, и все для того,
чтобы доставить поганца в стольный Тэр и сдать властям на поругание
плетьми и всяческое умаление зловредной плоти. Впрочем, до выплаты
внушительных сумм, уворованных мастером дурманов и наваждений у
наивных, хотя и хитроумных по собственному разумению амхайнцев,
вряд ли могло дойти. Все успел спустить подлец в придорожных
трактирах. Зато именно в том году Дойтен получил от предстоятеля
Священного Двора благодарствование и два месяца отдыха, в которые и
поехал в сторону родной Нечи, да не доехал, столкнулся в
придорожном Граброке с молодой горожанкой и утонул на эти два
месяца в ее прозрачных глазах.
Но с тех пор ему снилось море. Не
светло-серое в зимнюю или зеленое в летнюю пору море возле утесов
родной Нечи, а похожее на черное бескрайнее зеркало. Клокс в ответ
на его сетование ответил как-то, что нужно было присматриваться,
когда он в воду сигал, таким как раз и было тогда Чидское озеро –
черным и гладким, но Дойтен только недоуменно помотал головой - в
его сне Рэмханские горы вставали далеко у горизонта, точно за
черным зеркалом, бледными силуэтами, перемежаясь с облаками,
упирались в небо за его гладью, а как это могло быть, если он
вместе с Клоксом и Мадром как раз и был на северном берегу, и горы
вставали не за гладью, а за спиной и Дойтена, и всей троицы? Клокс
только пожал плечами и буркнул, что гиблое это дело - толкование
снов. Как захочешь, так и переложить можно, кто его знает, что то
или иное сновидение значит, если сегодня снится одно, а завтра
совсем другое? Может, суждено Дойтену оказаться и на южном берегу,
а может и вовсе он чужой сон видит? А если хочет избавиться от
морока, то уж пусть в следующее благодарствование не смолит лыжи в
сторону Нечи, а добирается до Дрохайта, смотрит на черную гладь с
южного берега и радуется, что сбылось его сонное знамение и
никакого вреда оно ему не принесло.