- Теперь я
от него не отстану, - втянула воздух через стиснутые зубы Алаин. –
Если бы я знала раньше... Ведь Глик увел Мэтт больше десяти лет
назад. Интересно, догадывался ли, что она понесла? Уж не знаю, чем
она его околдовала. Мы их искали шесть с половиной лет. Когда они
погибли, ребенка с ними не было. Я вообще не была уверена, что он
появлялся на свет. Файп был с нами! Он ничего не
почувствовал!
- Только
это тебя и извиняет. Взяла бы их живыми, и ребенок бы никуда не
делся.
- Не
удалось, - скривила губы женщина. – Мы и так потеряли многих в той
схватке.
- Многих? –
стал почти беззвучным голос. – А не всех ли? Лучших
воинов!
- Я и сама
была ранена, - побледнела женщина. – И никогда не забуду погибших,
даже если мстить придется отпрыску Глика и Мэтт. Но Мэтт была едва
ли ни лучшей в Ардане!
- Лучше
тебя? – добавил ехидства в тон голос.
Замерла
Алаин, скрючила пальцы, словно ловчая птица, вцепившаяся в рукавицу
сокольничего, задохнулась от ненависти. Прошептала чуть
слышно:
- А Глик
был мне братом!
- Так и мне
сродни. Ты забыла? Или у тебя только один брат?
- Я все
помню, - она смахнула со лба выступивший холодной пот. – Все помню
и родство поперек дела не ставлю. Глик предал круг и семью. Он был
обречен на долгое заточение и пытки. И все равно бы не избежал
казни. По-другому развязаться не могло. Даже если он был под
дурманом.
- Глик и
под дурманом? – удивился голос. – Лучший мастер круга, который
никогда не ошибался ни на волос? Который выковал для меня то, что
выковал? Не ищи оправданий, Алаин. В них залог будущего поражения.
Лучше оставить вопрос без ответа, чем обманывать саму себя.
Глик-Глик... Никогда не пойму, отчего ты возжелал
покоя...
- Не было
времени расспросить, - женщина закатилась сухим звенящим смешком. –
Да и покоя ли он хотел? Как бы ни наоборот. Но не на то он
поставил, не на то... Хотя, надо признать, если бы нож не блеснул,
искала бы я его до сих пор.
- Ардана
велика, но не беспредельна, - заметил голос. – На старика ты ведь
тоже вышла благодаря ножу?
- Но
ребенок и тогда ускользнул, - заметила женщина.
-
Ускользнул? – голос стал вкрадчивым. – Не ты ли упрямилась, что нет
никакого ребенка? Думала, что кто-то передал нож старику, и тот
спрятал его. Или выронил, но никакое укрытие не вечно, та же плоть
истлеет, и мы найдем священное достояние. Разве не так?