-"Наши храбрые солдаты сами перешли в
атаку и отбросили неприятеля!" – однажды громко зачитал Боуден и
торжественно обвёл комнату взглядом, будто сам участвовал в битве -
Вот так-то! Потомок Императора - это тебе не просто благородный, а
благородный втройне! С таким даже их ересь не враз
совладает.
-Мерзавец он, шевалье ваш – обронил
Райт.
-Что ты сказал? – удивился
капитан.
-Я говорю, что он мерзавец, - повторил
Шарль – Думаете, у него был приказ стоять до последнего? Да
наверняка ему сказали отступать, а он плюнул и остался. Все эти
Кейсары, Йоркдейлы, Монтеги творят что хотят, и никто их не
наказывает.
-Ты бы помолчал, Райт! – хлопнул
капитан кулаком по столу – Герой Митендории – вот он кто! Тут так и
написано. Стали бы героем называть того, кто приказ нарушает? То-то
же – протянул Боуден, видя, как Шарль молчит.
Капитан был так возбуждён, что
потребовалось время, прежде чем он приступил к дальнейшему чтению.
Налив себе новый стакан, Боуден снова расправил газету, а остальные
стражи продолжали заниматься своими делами.
-Свет Всемогущий - внезапно ахнул
капитан, так громко, что на него обернулся все в подвале - Храни
нас всех от отродий Изнанки!
Сгорая от любопытства, стражи
подтянулись поближе, и тогда капитан прочитал им заметку под
заголовком «Неудачная охота!» В ней рассказывалось, как новый мэр
Прайбурга решил избавиться от «отродья Изнанки, поселившегося в
столице», и направил в подземелья канализации солдат. Чудовище
солдаты нашли, но справиться с ним не сумели.
-Двенадцать человек погибли, четверо
ранены, ещё шестеро пропали без вести – в гробовой тишине закончил
Боуден и обвел взглядом притихших стражей.
-Слава Свету – добавила Роу, решив
подбодрить стражников – У нас таких не водится. Уж я-то точно
знаю.
Слова её стражники выслушали с
облегчением, но всё равно, обходя улицы, Аури заметила, как
стражники стараются держаться к ней поближе. Айрин беспокоилась,
что после заметки она сама начнёт бояться одиночества и ночной
темноты. Но странным образом в своей комнате Аури чувствовала себя
спокойно – под присмотром безмолвных друзей. Роу не продумывала,
что они для неё значат, или как к ним следует относиться. Теперь
она даже не называла игрушки прежними именами. Но под их взглядом и
в их обществе всякое дело шло веселее, всякая сказанная вслух мысль
сверкала ярче, а темнота и одиночество отступали.