— Й-о-у! — воскликнул Лео и
зааплодировал. — Вижу, ты начинаешь понимать уклад жизни масейрас.
Именно так все и происходит. Взнос за возможность выбрать женщину
из общины будет гораздо меньше, чем подарки родственникам при
заключении брака. Но воспользоваться подобной привилегией можно
только единожды. Понимаешь, к чему я подвожу?
— Понимаю. Вторая жена из числа
обитательниц женской хижины достанется бесплатно, но придется брать
ту, на кого укажут, и ею с большой долей вероятности окажется
кто-то из разведенных дам. А их здешние мужчины побаиваются.
— Все верно, — Лео торжественно
поднял вверх большой палец. — Если удастся вернуться к прежней
жизни, хочу написать книгу о масейрас. Материала накопилось на
добрый двухтомник. — Он вдруг резко погрустнел и поник, точно из
него вынули батарейку, и уже упавшим голосом закончил: — За Быстрой
Водой о низкорослых обитателях Леса практически ничего не
известно.
— Так что тебя держит? — Ник решил,
что сейчас самое время задать Лео с самого начала мучавший его
вопрос. Окинув взглядом обстановку лесной хижины, он добавил: — Или
тяга к исследованиям пересилила стремление жить в привычном
обществе?
— Нет, не пересилила, — покачал
головой Лео и вздохнул. От Ника не укрылся немного безумный взгляд,
которым Лео быстро обвел стены хижины. — Попытаюсь объяснить. Это
уединенное жилище я использую, когда учусь слушать Лес. Задача,
признаться, непростая. Нужно выкинуть из головы все посторонние
мысли до состояния звенящей тишины. И тогда начинаешь слышать
шепот. Поначалу, кажется, что сходишь с ума, и все происходящее —
слуховые галлюцинации. Но это не так. Лес един во множестве живых
организмов, его населяющих. Представь себе гигантский музыкальный
инструмент с бесчисленным количеством струн разной длины и толщины.
Каждая струна в отдельности издаст едва слышимый звук, и его не
уловить человеческим ухом. Слишком узок наш диапазон восприятия. Но
когда зазвучит сотня, тысяча струн, или даже большее их число,
появляется мелодия. Ее только надо суметь выделить из шелеста
листвы, журчания воды, скрипа древесных стволов.
— Да ты просто поэт... — Ник
задумчиво принялся жевать сухой стебель травы. Психическое
состояние лесного отшельника его все больше и больше удручало. —
Ну, а все-таки, почему остался?