Будущий муж был полной противоположностью нарисованного ее
девичьим воображением образа. Принц был без трех дюймов карликом,
притом жирным, отвратным, а его оплывшее салом лицо, круглое и
вечно красное, как бок самовара, густо покрывали огромные прыщи с
черными вершинами. Следом выяснилось, что принц не только имел
отталкивающую внешность, но и не блистал умом. В свои семнадцать
лет, когда его сверстники уже полным ходом двигались по гражданской
или военной карьерным лестницам, этот юноша обожал играть в
деревянных солдатиков. Воображал он себя, при этом, великим
полководцем, гением тактики и стратегии. Однако Синара, понаблюдав
за игрищами жениха, пришла к выводу, что доверять этому хомяку
командование армией нельзя ни под каким предлогом, поскольку, в
этом случае, та будет разгромлена задолго до вступления в
войну.
В общем, куда ни ткни, все было плохо. Мечты о прекрасном принце
пошли прахом, надежды на скрытый под ужасной оболочкой ум тоже не
оправдались. Но Синара не опустила рук. Она твердо решила довести
свой подвиг до логического конца, и принести эту великую жертву
ради своей семьи и своего королевства. Раз брак был столь
необходим, он состоится, несмотря на непотребное качество
жениха.
Чувствуя себя героиней, что жертвует молодостью и красотой ради
блага отчизны, Синара решительно пошла под венец. Впереди ее ждало
последнее, самое тяжкое, испытание - первая брачная ночь. И на эту
ночь принцесса возлагала все свои оставшиеся надежды. Рассуждала
она так: пусть будущий муж страшнее бабуина, пусть глуп, как пень,
но вдруг окажется, что этот увалень является настоящим монстром в
постели. Это послужило бы для нее хоть каким-то утешением.
И вот настала первая брачная ночь. Молодожены уединились в
спальне, и новоявленный супруг Синары неуклюже стащил с себя штаны,
предоставив на обозрение благоверной свое мужское достояние.
Тут-то принцесса и сломалась. Она выдержала отвратную внешность
жениха. Кое-как перенесла его тупость. Но стоило ей бросить
короткий взгляд на его крошечный прыщик, который робко выглядывал
из-под нависшего брюха, как нервы ее сдали. И Синара залилась
громким истерическим смехом.
Позже она уверяла, что не имела никакого злого умысла. Что хохот
хлынул из нее сам собой, помимо воли. И она, разумеется, не
предполагала, что ее спонтанная реакция на скудное мужское начало
супруга повлечет за собой столь трагические последствия.