Осмеянный принц вначале побурел, как помидор, затем расплакался,
а кончил тем, что бросился к окну и выпрыгнул из него наружу,
вышибив телом и стекло, и раму. Высота была небольшая, всего-то
третий этаж, но наследнику престола и тут не повезло - он насадился
брюхом на острый сук росшего под окном дерева. Там, болтаясь на
суку со спущенными штанами, он и встретил свой конец.
Происшествие едва не обернулось крупной бедой. Синару обвинили в
убийстве единственного наследника трона, и дело уверенно шло к
войне. Но после долгой и трудной дипломатической возни сторонам
конфликта удалось достичь компромисса. По обоюдному решению,
главной и единственной виновницей назначили Синару. Постановили
считать, что она извела мужа со свету по собственному умыслу, из
каких-то личных мотивов, и должна ответить за это самым страшным
образом.
Возможно, несчастная вдова и смогла бы доказать свою
невиновность, но стоило ей вспомнить крошечную письку покойного
мужа, как ее тотчас же разбирал неудержимый хохот. Она даже в зале
суда несколько раз заливалась смехом, что было расценено однозначно
– бездушная злодейка упивается радостью по поводу совершенного
убийства.
Все королевство возненавидело Синару. Все, от дворян до
простолюдинов, требовали подвергнуть ее самому суровому и страшному
наказанию. Речь уже не шла о банальной казни. Обычное умерщвление
считали недостаточно жестокой мерой.
И вот, после долгих размышлений, для Синары придумали подходящее
наказание. Ее обрекли на страшную участь - быть погребенной заживо
в темном подземном склепе. Но этими дело не исчерпывалось.
Могущественными чарами ее плоть и душу собирались заточить в этом
мире, не позволив им перенестись в загробные пределы. Таким
образом, ей предстояло навечно превратиться в нежить, сохранив и
разум и воспоминания.
Когда ей дали право на последнее слово, Синара начала со слезами
на глазах умолять жестокосердных судей сжалиться над нею. И слова
ее тронули озлобленных людей. Уже зазвучали разговоры, что в этом
деле не все так однозначно, что приговор надо отменить и провести
тщательное расследование. Но тут несчастная принцесса коснулась
больной для себя темы. Она стала с чувством рассказывать членам
суда, как сильно и нежно любила своего покойного супруга, и как
жестоко страдает, лишившись его навеки. И стоило ей заговорить о
трагически скончавшемся муже, как перед глазами встало видение
крошечного краника, смешного и сморщенного, похожего на мизинец
младенца... и из уст принцессы хлынул радостный смех, который
окончательно решил дело.