С этими словами Грыжа покинула свои покои, не забыв тщательно
запереть все восемь замков.
Андис протянул трясущуюся руку к кастрюле, выудил оттуда кусок
печенки и стал поглощать его, давясь обильными слезами. Ему было
противно и тошно, но страх перед любящей женой перекрывал все. Он
знал, что должен опустошить кастрюлю прежде, чем Грыжа вернется,
иначе она накажет его еще раз. А если и не накажет, то подвергнет
сексуальному насилию.
Андис обхватил руками голову и разрыдался. Он заживо угодил в
настоящий ад, и даже безумие нисколько не облегчало его ужасающих
страданий.
Лорд Мортус въехал в ворота своего замка не с ожидаемым чувством
радости, а томимый тревогой. Долгожданное возвращение домой
омрачалось предвкушением грядущих неприятностей. Пусть и удалось
ему вырваться из плена добряков, пусть удалось благополучно
пересечь нейтральную полосу, но впереди поджидало самое трудное
испытание - каким-то чудом оправдаться перед самим императором.
Мортус заранее знал, что сделать это будет непросто. Ибо Дакрос
Безжалостный недаром носил свое красноречивое прозвище. Император
всегда отличался подозрительностью, мстительностью и склонностью к
скоропалительным зверствам. А теперь же, когда сорвался его долго и
кропотливо вынашиваемый и подготовляемый план по широкомасштабному
наступлению на Ангдэзию, он наверняка пребывал в состоянии
перманентной ярости. И страстно жаждал отыскать того счастливчика,
на ком мог бы сорвать все свое зло. Того, кого можно было бы
назначить виновным за случившуюся неудачу, и наказать самым
бесчеловечным и показательным образом.
Мортус нутром чуял, что он первый кандидат на эту незавидную
роль.
Его внезапное появление перед воротами черного замка стало
полной неожиданностью для его обитателей. Стражники на стенах,
заметив двух подъезжающих к твердыне всадников, привычно
приготовились послать бродяг куда подальше, а если те не внемлют,
дополнить посыл метко пущенной стрелой. Но когда в свете горящих у
ворот факелов они узнали своего господина, то едва не повыпрыгивали
из штанов. Тут же над замком раскатился пронзительный звук горна,
возвещающего о долгожданном возвращении повелителя. Тяжелые ворота,
заскрипев, распахнулись, и Мортус вместе с Трокусом въехали во
двор.
Их путешествие через нейтральную полосу выдалось непростым. Они
нещадно гнали лошадей, но плохенькие крестьянские животные,
привыкшие неторопливо таскать телеги, а не нестись вихрем с
всадниками на спинах, не радовали новых владельцев скоростными
качествами. В итоге беглецам пришлось устроить привал задолго до
заката, и провести ночь на нейтральной полосе. И ночевка эта вышла
настолько скверной, что ни Мортус, ни Трокус не желали бы повторно
испытать пережитых в ее ходе ощущений.