Ближе к центру город преобразился. Улицы стали чистыми, жалкие
трущобы сменились богатыми особняками, таящимися за высокими
крепостными заборами. Здесь по улицам курсировала прилично одетая
публика, с грохотом проносились богатые экипажи или важного вида
всадники.
По мере их приближения к резиденции императора, все тяжелее
становилось на сердце лорда Мортуса. Тревожные предчувствия не
отставляли его. Император Дакрос слыл человеком вспыльчивым,
злобным, мстительным и жестоким. На самом деле, он успешно
концентрировал в себе вообще все отрицательные качества, не
уравновешивая оный комплект ни одним положительным. Ждать от него
снисхождения или доброты не приходилось. И неоднократно за то
время, пока они с Трокусом добирались до столицы, у лорда Мортуса в
голове всплывала одна и та же идея - сбежать. Но Мортус не поддался
соблазну. Главным образом потому, что бежать было особенно некуда.
Не к добрякам же, в самом деле, возвращаться. Те, конечно, будут
несказанно рады снова видеть его в своих лапах, и со всеми
почестями препроводят в темницу, а то и вовсе подвергнут прилюдной
казни. Ну а скитаться по нейтрально полосе или внешним диким
землям, каждую ночь яростно борясь за свою жизнь с тамошними
обитателями, Мортус просто не хотел. Он был уже слишком стар для
подобных приключений. Поэтому решил просто плыть по течению,
навстречу судьбе, и будь что будет. Император хоть и являлся
безжалостным извергом, вполне мог и помиловать своего подданного.
Такое иногда случалось. Мортус слышал о целых трех
задокументированных случаях императорского великодушия. Глядишь,
сегодня этот список пополнится еще одним эпизодом.
Императорская резиденция становилась все больше и больше,
превратившись в итоге в немыслимую громаду, закрывшую собой
половину неба. В сравнении с этим исполинским сооружением черный
замок казался тесным сараем.
Дворец опоясывало три сплошных обвода стен, каждый следующий
больше и толще прежнего. Посторонним строжайше запрещалось
приближаться к внешнему периметру ближе, чем на полет стрелы. Кто
забывал об этом правиле, тому деликатно и вскоре напоминали о нем.
На стенах постоянно дежурили лучники, имеющие приказ стрелять во
все живое, каковой они беспрекословно и исполняли. Резиденция была
отделена от городского массива безжизненным пустырем, чью
поверхность украшали омытые дождями кости нарушителей социальной
дистанции.