– Кто такой Никанор Птолемей? – спросил я. Этот вопрос
интересовал меня гораздо больше, чем рассуждения о заброшенном
городе.
– Никанор Птолемей – таксиарх в клане Красного быка, возглавляет
Священную фалангу, – ответил вместо брата Колибри. – Там служат те,
кто не ведает жалости. По сравнению с ними агема басилевса – сёстры
милосердия.
– Понятно то, что ничего непонятно, – хмыкнул я. – Мне это ни о
чём не говорит. А что за дети? В чём провинился Паук?
Я рассчитывал, что удастся добиться у Паука ответов, которые
прояснят ситуацию, но ответы породили лишь новые вопросы, запутав
меня ещё больше. Если наш клан враждует с Комниными, то причём тут
Птолемеи? Или мой отец им тоже насолил?
– Да, в этой истории много тёмных пятен, – сказал Корень. – Всё
гораздо сложнее, чем ты думаешь. В двух словах не расскажешь.
– Расскажи в трёх.
– Расскажу, когда приедем, – обещала Колибри.
Я обернулся и недоверчиво посмотрел на неё. Чувствовал, что меня
впутывают в какое-то мутное дело, и при этом до сих пор не понимал,
имеет ли к нему мой отец хоть какое-то отношение.
В любом случае, к Никанору Птолемею, если он – такая крупная
шишка, мне самому не подобраться. Это можно было сделать только с
помощью клана. А клан и даже род пока привлекать не хотелось.
Во-первых, я до сих пор не знал, кому можно доверять в собственной
семье, а кому нет, а во-вторых, мои доводы вряд ли кто-то воспримет
всерьёз. Сомнительно, что архонт филы усмотрит в словах
шестнадцатилетнего подростка достаточный повод для ссоры с другим
кланом. Да и Паук мог соврать, сказав имя какого-нибудь своего
недруга, а то и просто постороннего человека.
Наконец, приехали домой. В квартире было темно и тихо. Корень
включил свет и пошёл умываться, потом Колибри кое-как умылась одной
рукой. Последним привёл себя в порядок я.
Жара и беготня меня вымотали. Какими бы силами ни обладал Костя,
но его тело оказалось не адаптировано к долгим монотонным
нагрузкам.
– Мы сделали большое дело. Это надо отметить, – Корень плюхнулся
на диван.
– Нет. Мы не сделали ни хрена, – проворчала Колибри. – Остались
другие.
– Не знаю, как у вас, а у меня вопросов стало ещё больше, – я
тоже сел на диван. – И отчасти эти вопросы к вам... господа
Феофиловы. Давайте, выкладывайте всё начистоту.
– Ладно, – Колибри пододвинула здоровой рукой старое
продавленное кресло и уселась рядом с нами. – Мы всё равно знаем
друг о друге больше, чем хотелось бы. Спрашивай, что тебе
интересно.