Колибри сидела за столом. Перед ней лежал пистолет. Автомат
стоял у стены. К правой руке девушки была примотана палка,
фиксирующая локтевой сгиб.
– А вот и третий, – Паук сплюнул на пол кровь, он заметно
шепелявил. – Добрался-таки. Теперь вся компания в сборе. Тоже
будешь меня бить? Или, может, чем-нибудь удивишь?
– Наконец-то, – сказала Колибри. – Этот говнюк никак не
заткнётся. Еле держусь, чтобы не прибить.
– А по-моему, мило беседуем, – возразил Паук. – Тем более, вы
узнали всё, что хотели, – его взгляд на секунду замер на мне. – А
ты... Костя Златоустов, из мёртвых воскрес, значит? Ха-ха. Ловкий
ты парень. И теперь по мою душу пришёл? Феофиловы и Златоустовы...
Как вы вообще сошлись?
Мне стало любопытно, что именно вытянули из него мои спутники у
Паука. Но с этим можно было повременить.
– Да, именно так. Ты убил моего отца, пришло время расплаты, – я
подошёл ближе. – Но вначале я бы тоже хотел кое-что узнать, и в
твоих интересах рассказать правду. Только от тебя зависит, как
долго затянется твоё никчёмное существование в этом унылом месте.
Долгие мучительные часы... или дни. Или всё произойдёт быстро. Тебе
решать.
– Угрожаешь? Хм. Я столько угроз слышал...
– Но тогда ты не был привязан к потолку, – заметил я.
– И то верно.
– Тогда в твоих интересах рассказать всё, да побыстрее. Кто нас
с отцом заказал?
– Думаешь, тебе так легко дастся то, что ты желаешь? – на лице
Паука появилась издевательская ухмылка.
– Твой выбор. Хочешь страдать, я устрою.
– А может, мне хочется напоследок насладиться болью? Оставить
ещё одно воспоминание от этого бессмысленного, глупого мира, чтобы
потом радоваться тому, что я, наконец, покинул его? Удовольствий
ведь я испытал достаточно. Кажется, пора попробовать что-то ещё,
что-то совсем противоположное.
Паук словно бросал мне вызов, издевался надо мной. Мне
становилось неприятно при мысли о том, что придётся пытать
человека, омерзительно. Не все границы я ещё перешёл в своей жизни.
Были вещи, которыми прежде не приходилось заниматься, да и начинать
не хотелось.
– Буду отрезать тебе по одному пальцу, пока не заговоришь. А
потом ещё что-нибудь отрежу: нос, уши... выколю глаза, – пригрозил
я.
– Да-да, есть много способов причинить человеку невыносимую
боль. Но я вижу, тебе не очень хочется этим заниматься, – Паук
лыбился окровавленным щербатым ртом.