— Аллергия на амортенцию, — произнесла женщина в
черном, с жалостью глядя на двух основных героев истории мира.
— Амортенция? — удивился юноша. — Значит
письмо — неправда?
— Неправда, — кивнула незнакомая женщина. — Но
Гермиона умерла, ее не вернуть.
— Тогда и я умер, — твердо сказал обнимавший девушку
Гарри. — Я не вернусь.
— Ты не можешь не вернуться, — женщина тяжело
вздохнула. — Разве что сможешь уговорить кого-то занять свое
место.
Обнимавший все еще полностью не пришедшую в себя Гермиону юноша
пытался подойти к спешащим людям, что-то рассказать, убедить, но
никто не смотрел на него, люди просто проскакивали мимо, и вот
когда Гарри уже отчаялся, сел на скамейку и заплакал, обнимаемый
такой же плачущей девушкой, вдали показались они. Молодой мужчина и
юная девушка. Они шли обнявшись, глядя только друг на друга,
оставаясь такими, какими их убила немецкая мина. Эти двое так бы и
прошли мимо, но Варя увидела плачущих подростков, и просто душой
почувствовала, что нужна им.
— Ванечка, — позвала она Тихомирова, — посмотри,
Ванечка…
Двое убитых в страшной войне подошли к тем, кто плакал на
скамейке. Варя присела рядом и обняла лохматую девочку, погладив
так, как она успокаивала многих и многих. Казалось никогда не
чесанная девочка удивленно посмотрела в добрые понимающие глаза
медсестры, и вдруг прижалась, рассказывая. Хотя говорила девочка на
другом языке, Варя отлично понимала ее. А рядом с ней рассказывал,
всхлипывая, и совсем молодой пацан. Он рассказывал о своем детстве,
о том, что у него просто нет никого, ради кого стоило бы жить, он
рассказывал советскому офицеру обо всем — о тролле, василиске,
Квирелле, дементорах, погибшем Сириусе и Волдеморте. И капитан
Тихомиров понимал, что пацан пришел из гораздо более страшной
войны, потому что в СССР воевали солдаты и сбегавшие «на войну» по
собственному желанию пацаны, а этих детей взрослые просто бросают в
пекло, отсиживаясь по углам. Потерявший все и всех офицер такого не
понимал, а потому захотел показать тамошним нацистам, что такое
настоящая война.
Успокоившая Гермиону Варя сейчас вспоминала Освенцим, Саласпилс,
Треблинку и множество других лагерей, где проклятые нацисты убивали
людей.[1] Сейчас же в мире этих детей шла война, в которой все
также убивали… И на этот раз стремились убить именно детей. Также,
как и Ваня, она не могла остаться в стороне, поэтому, мягко
улыбнувшись, спросила — как они могут помочь. Женщина в
черном, оказавшаяся самой Смертью, объяснила им, как… даже
рассказала, что надо сделать, чтобы встретиться, а дальше… дальше
все зависело от них.