– А что насчет смерти Элизы? –
спросила я, решив пока погодить с обдумыванием фактов. – В ней было
что-нибудь загадочное или пугающее?
– О нет. – София отрицательно мотнула
головой. – Хвала небесам, боги забрали ее душу во сне. Тихо и без
страданий. Ваша прабабушка, найна Хлоя, умерла совершенно так же,
как ее муж.
Я с невольным облегчением вздохнула.
Все-таки приятно это слышать. А то я уж было настроилась на
какую-нибудь кровавую трагедию с ужасающим финалом.
– Правда, была одна странность, –
почти сразу же продолжила София, и я моментально насторожилась. –
Хотя, наверное, это просто пустяк, не заслуживающий внимания.
– И все же? – подал голос Гилберт, по
всей видимости, проникшийся историей моего семейства. За время
нашей беседы он успел опуститься на прежнее место и сейчас нервно
постукивал пальцами по своему колену, обдумывая услышанное.
– Я уже говорила, что жизнь Элизы
Этвуд состояла из множества маленьких ритуалов, которые она никогда
не нарушала, – медленно произнесла София. – Так, к примеру, она
никогда не ложилась спать в темноте. В комнате обязательно должно
было гореть пять свечей и еще десять лежать наготове. Магическим
светом она пользовалась лишь в случае крайней необходимости.
Говорила, что страдает мигренями от него. Так вот, когда я
обнаружила ее тело, то заметила, что в тот последний вечер она
вообще не зажигала их. В спальне не было ни одного огарка, а все
подсвечники оказались пусты. Да что там – обычно ее прикроватная
тумбочка была набита свечами до упора, словно Элиза боялась, что
они могут в самый неожиданный момент закончиться. Стоит ли
говорить, что на этот раз она была пуста.
– Ой, у меня аж мурашки по телу! – с
восторженным ужасом пискнула Габби и плотнее прижалась к Гилберту,
примостившись на подлокотник кресла.
Тот машинально обнял ее одной рукой
за плечи, и я заметила, как София наклонила голову, пряча в тени
довольную усмешку. Сдается, ей нравится выбор дочери, и она его
целиком и полностью одобряет.
– Вы кому-нибудь рассказывали об
этом? – спросила я.
– Да, сьерру Дугласу, – ответила
София. – Но он лишь рассмеялся. Сказал, что у стариков много
причуд, которые меняются изо дня в день.
Дуглас… Я задумчиво нахмурилась.
Опять этот поверенный. Он присутствовал при похоронах моего
прадедушки, и почему-то его злой рок не коснулся, как бедолагу
Кессиди. Теперь еще это. Дуглас наверняка много общался с Элизой.
Неужели его не насторожило, что ее привычки так резко изменились
именно в ту ночь, когда она умерла?