А потом, как сглазил кто, беды на
Империю и на род Дуровых посыпались. Нет, не на них одних,
разумеется, но от того ничуть не легче. Девяностые, чтоб им
пропасть, нагрянули. Политологи потом умничали, дескать, то всё
Мексиканцев подлые происки, мол, они это пакости на Русь насылают.
А что ж вы тогда молчали, кобели дранные, молчали да песо по
голландским банкам прятали.
Много тогда боярских родов, за так
сгинуло. Кто в драках межусобных, кто из страны сбежал, да вон хоть
в ту же Мексику, кого ворьё, расплодившееся, к ногтю прижало.
Дуровы выстояли. Не без потерь, конечно, но выстояли. Илья
Сергеевич, глава рода и отец Анатолия погиб, из столицы
возвращаясь, вертолёт его где-то под Харьковом сбили, так что он и
даром воспользоваться не успел. Младший брат Семён, напугался
чего-то, да так что, часть накоплений семейных прихватив, в
Индонезии спрятался. Анатолий искать его не стал, а зачем? Бог ему
судья, бог да совесть. Вот и вышло, что новому главе рода не до
развития дара стало, и не до женитьбы новой. Какая уж тут женитьба,
остатки былой силы удержать бы. Да и Танюша порадовала — одного за
другим двух пацанов родила. Наследников. Димку да Алёшку. А там и
времена лихие закончились, выровнялось всё потихонечку. Конечно,
былого достатка Дуровы не вернули, но туристическое да лесное дело
сохранить удалось. Настюша, опять же, первого взросления достигла
и, на инициации шестиконечную лекарскую звёздочку на руку получила.
Казалось бы, далее всё хорошо будет, так ведь нет!
Война с Нихонцами случилась. Ну как
война, конфликт пограничный, так потом политики скажут. Вот тех бы
политиков на передовую засунуть, чтоб поконфликтовали немного.
Когда тяжёлая артиллерия берег Шикотана утюжит, а в воздухе от
воинских техник чайки дохнут. Конфликт им, бездна! Нет, за эти
острова спор то давненько уже шёл, но в этот раз всерьёз сцепились,
яростно и по-взрослому. Дуров, тогда как единственный вой в семье
тоже на Курилы отправился, в случае военных действий закон никаких
поблажек не давал: положено от каждого роду боярского воя
выставить, так хоть на пупе извернись, а выставь.
Саму войну, Анатолий Ильич запомнил
плохо: холод, сырость да камни вот и всё что он видел. С его-то
вторым рангом боярин мог лишь три удара дальних выдать, вот и
выдавал. Три удара по кораблям, щитами прикрытым. Потом кровь из
носа и ушей, обморок и тебя прислуга к целителям тащит.
Оклемаешься, какао хряпнешь со спиртом (некоторые и без какао
обходились) и снова вперёд на три удара. Вот и вся война.
Некоторые, кто посильнее, и в дуэлях сходились, и чудеса мастерства
да отваги миру являли, но не они перво-второранговые. Они, по
меткому высказыванию одного майора гвардейского, были мясом войны,
тем, что эта зараза жрёт, чем питается и отчего растёт.