Угу, разрослась, покуда с обеих сторон
восьмиранговые вои на остров не пожаловали. Тогда уж императоры что
Киевский, что Киотский сообразили — ежели эти два монстра сцепятся
так и делить нечего станет. Не будет тех островов, глобусы
переделывать придётся. И две армии в утиль списывать. Словом, у
кого уж там первым мозги на место стали, Дуров не ведал, только
пошли Минамото на мировую с Рюриковичами, и о дружбе вечной и
любви аж на девяносто девять лет договорились.
А чтоб дружба крепче стала, да чтобы
все уразумели что русский и нихонец братья вовек, порешили
переженить народы меж собою, ну тех, кто в «конфликте»
поучаствовал. Вот поймать бы того, кто эдакий ход придумал, да
мордою его об дорогу, и много раз покуда думалку в хлам не сотрёт,
сволочь. Неизвестно как там, у подданных нихонского императора
сложилась, а русским воям деваться некуда либо женись, если закон
дозволяет, либо в Индонезию, к братцу уматывай, у кого он там есть,
паскуда. А многие даже, и не возражали — экзотика вишь,
идиоты.
Понятно же, что при таком раскладе,
всяк, что поплоше спихнуть попытается. Неликвид, так сказать. А
чтоб никому не обидно было, задумали ещё и жребий тянуть. Ну Дуров
и вытянул себе — Норико Ютовну. Как по фамилии, уж и не помнил.
Старую, почитай ровесницу, жёлторожую и явно его ненавидящую.
Впрочем, ненависть её Анатолий Ильич прекрасно понимал, шутка ли —
какому-то гядзину тебя как товар лежалый отдали, да на чужбину
отправили. Бррр.
Надо сказать, что меж тем судьбу свою,
новоиспечённая боярыня, приняла со смирением и не слова супротив
воли мужьей не ляпнула. Да и вообще, молчала, по большей части, а
на ложе супружеском вела себя как колода древняя — ни звука, ни
шевеления. Будто не с бабою укладываешься, а куклой. К слову,
Дурова всё устраивало, ему тоже с узкоглазой нехристью в любовь
играть не улыбалось.
Так что вернулся домой Анатолий Ильич,
с дыркою в плече от шальной пули да с «молодою» женой. Танюша
повздыхала, конечно, она уж подбирать подругу себе затеялась было,
но против императора не попрёшь, так что приняла Норико Дурову
уважительно, как по закону водится. Благо та ни на что не
претендовала и в дела семьи не лезла. Жила себе в своих покоях,
лишь на праздники официальные показывалась, казалось, её не тронь
так и забудешь, что женат.