* *
*
Метались
вокруг саней оскаленные серые тени, хрипло ржали кони, падая один
за одним на кровавый снег. Встав на колени и упираясь огромным
животом в пол саней, Надея лихорадочно резала постромки мертвого
вороного. Тянула плотную мерзлую кожу, распутывала ремни — по лицу
текли слезы, тут же замерзая ледяной корочкой на щеках и
подбородке. Тяжелая ноющая боль скручивала поясницу, пилила низ
живота. Выстрел! И еще! Последний волк, скуля, пополз по снегу с
перебитым хребтом. Лопнул ремень — Надея оглянулась, вытирая мокрое
лицо о предплечье в шерстяной свитке. Их осталось двое: высокий, в
рысьем плаще и кавалерийских сапогах, сжимал тяжелый окровавленный
палаш, а второй… Княжна Боревская едва не зарычала от ненависти.
Дернулась под скрестившимися на ней взглядами, села, привалившись к
бортику, потянула на себя полость.
— Гуннар!
— хрипло позвал кавалерист, оборачиваясь. — Эй, Гуннар,
дружище!
Не глядя
больше на нее, шагнул туда, где из-за туши серого коня виднелось
тело в таком же плаще. Шаг, другой… Присел, пытаясь сдвинуть
конскую голову. Второй поднял двустволку. Надея, задыхаясь от
судороги, хватала ртом ледяной воздух. Выстрел. Высокий упал,
подломившись в коленях, на спине расплылось кровавое
пятно.
— Так-то
оно лучше будет, ваша светлость, — растянул в улыбке губы последний
оставшийся в живых, главный ловчий князя Боревского, повернувшись к
саням.
— Яцек,
тварь… — с трудом ворочая языком проговорила Надея.
— Это уж
как вам угодно, — издевательски поклонился мужчина. — А только
князь велел, чтоб лишних не осталось. Дело-то семейное,
тонкое.
Он с
сожалением глянул на разряженное ружье, бережно опустил его на
снег, потянул из ножен на поясе изогнутый легкий клинок.
—
Извиняйте, ваша светлость, сабелькой придется. Да я ж не живодер,
быстро все сделаю. Князь велел долго не мучить…
Под
холодным деловитым взглядом Надея снова дернулась, сжимая и комкая
в ладони густой мех. Глянула за спину убийцы: там ползком выбирался
из-за конской спины, подтягиваясь на окровавленных руках, тот, к
кому шел кавалерист.
— Надо
же, живой, — коротко обернувшись, удивился Яцек. — Погодите-ка,
ваша светлость…
В руке
ползущего что-то блеснуло. Нож. Княжна, закусив губу, выгнулась под
мехом, сползая на пол саней.
— Дурак,
— хмыкнул ловчий. — Говорил я князю, не надо чужаков. Сам бы
справился.