Когда беготня закончилась, они поклонились и пожелали мне
приятного аппетита.
- Погодите! Это что, все мне?
Окликнул их, заметив, как поспешно они ретируются из избы на
улицу. Женщина переживательно заломила пальцы на руке, как бы не
понимая причины моего претензионного тона.
- Я не буду есть один. Или садитесь все, или я пошел.
Ещё чего не хватало: объедать женщин и детей. Пацан, застывший в
дверях, первый раз посмотрел на меня не как дикий волчонок.
Приподнял брови и перевёл взгляд на старших, ища подтверждения
тому, что услышал.
- Но, господин. Мы же... мы же..., - она так и не смогла
подобрать верного слова из-за нахлынувшего на неё волнения.
- Вы же что? После многочасовой работы не голодны? А мальчик?
Ребёнка тоже кормить не собираетесь?
- Я не ребёнок, - тут же фыркнул пацан и получил лёгкий
подзатыльник от близ стоящей женщины.
- Голодны, - призналась та, что всегда отвечала за всех, опустив
глаза.
- Тогда ставьте тарелки и садитесь, остывает.
Обед выдался... необычным. За мной следили, как за каким-то
диковинным зверем в клетке. Но это не мешало мне насладиться пищей.
Ничего подобного я давно не ел и впервые почувствовал
насыщение.
Со мной сидели ещё четверо селянок и мальчишка, чувствовавший
себя, пожалуй, так же спокойно, как и я. Чего не скажешь о
скованности женщин. С течением времени, мне удалось их немного
растормошить. На мои вопросы, правда, в основном отвечал пацан, ну
а женщины хотя бы перестали прятать глаза и заинтересованно слушали
о чем мы говорим.
- А где твои родители, Игнар?
- Они давно умерли, - буркнул он, уплетая кусочек тыквы.
- И с кем ты живешь?
- С Энн, - он кивнул на ту, что пригласила меня отобедать.
- Вы родственники?
- Нет, просто я не могла оставить ребёнка на улице, господин, -
тихо пояснила женщина.
- Я не ребёнок! - снова фыркнул Игнар.
- Мои родители тоже умерли, только мне тогда было пятнадцать, -
поделился я с насупившимся пацаном.
Он взглянул на меня исподлобья, ковыряя ложкой еду.
- Вы такой необычный, - вдруг ляпнул пацан и ему снова прилетел
подзатыльник. - Да за что?! Мы ведь все так думаем! - возмутился
он, а женщины тут же спрятали глаза.
- Простите, господин, он не ведает, что говорит, - запричитала
Энн.
Я хмыкнул.
Если простой люд заметил мое отличие от остальных, то что
говорить о Кельваре. Наверняка, он нутром чует неладное, вот и
бесится.