... подножкой сбил с ног, бегущего на меня воинственного
Когррага, и добил рубящим ударом топора. Так и добирался к двум
вождям, отбиваясь и нанося сокрушительные удары противникам. Они,
заметив мое целенаправленное движение к поединку лидеров, бездумно
нападали, стремясь остановить меня во что бы то ни стало...
Между тем, вождь Дикарей кое-как вылез из-под тигра и ринулся в
бой. Рубанул мечом по ногам вражескому коню, отчего тот рухнул,
выкидывая Когррага через голову из седла. Теперь их шансы можно
было бы назвать равными, только лидер Дикарей тянул за собой
безвольно повисшую ногу и едва балансировал, чтобы сохранить
вертикальное положение. Недолгое, но упорное сражение окончилось
поражением заведомого слабого.
Сильнейший удар секирой, угодивший в грудь Дикарю, откинул того
назад.
Я, сетуя на свою медлительность, разогнался и метнул, торчащее
из земли копье, в сторону ликующего противника. Он, успев заметить
мое приближением, увернулся и принял боевую стойку.
Не сбавляя набранной скорости, я вынул из груди союзника,
лежащего на земле, топор и, прокручивая две рукояти в обеих руках,
ринулся к нему. Первым выпадом обрушил серию ударов, успешно
парированных противником. Но на пике выплеснутой в кровь агрессии
завершающий удар, набравший мощь в том числе за счёт скорости и
амплитуды размаха, был пропущен. Оружие угодило в левый плечевой
сустав, наименее защищённый доспехом. Раздавшийся хруст ознаменовал
выход из строя руки вождя, крепко удерживающей щит. С глухим звуком
он рухнул на землю и покатился.
Вождь покачнулся и зажал кровоточившую рану. Его рука повисла
той же безвольной плетью, какой несколько минут назад висела нога
Дикаря. Воин рычал до хрипоты, маскируя этим вопль боли,
обесчестивший бы его на глазах своих солдат.
Он поднял на меня замутнённый взгляд и, пошатываясь, двинулся в
наступление. Отступать или сдаваться без боя удел трусливых и
слабых. Да и выбора у него другого нет. Враги обложили со всех
сторон, затягивая невидимую петлю на шее.
Несмотря на ранение, размах секирой и удар получились сильными,
но неточными. Мне удалось увернуться от нападения, пропуская
Когррага мимо себя. Вместо моих рёбер, ему досталась утоптанная
земля, в недра которой целиком зашло лезвие топора. Теперь тяжесть
оружия и доспехов сыграли против него. Вытащить одной рукой,
увязшую в почве секиру, с учётом тотального повреждения плечевого
пояса и ее веса, стало невозможным. Он предпринял несколько
попыток, и когда оружие не поддалось, со злостью ударил по торчащей
рукояти ногой.