Но развеял тотчас все домыслы, с силой тряхнув меня.
— Уяснила?
Прищурилась, вскинула голову выше и произнесла:
— Хоть ты и хозяин вулкана, а сердце у тебя ледяное!
— А я иного и не говорил, — был ответ, а после вновь
повел по коридорам, будто провинившееся дитя.
До того страху сама на
себя нагнала, что не сразу и осознала — втолкнул
меня хозяин вулкана в мои же покои, отпустил. Встал напротив, придавливая к
месту взглядом, пока растирала онемевшую руку.
— По чертогу моему ходить
не смей, — угрожающе произнес. — Огневика вопросами не изводи. Не для того ты здесь.
— И что же мне делать? — вышло жалобно, и сама на себя рассердилась за то.
Нахмурилась и произнесла твердо: — Проведи обряд. Не мучай еще больше.
Ни меня, ни себя.
Вздрогнул после моих слов. Или помстилось?
Дрогнули губы, а потом с них слетело:
— Завтра.
Только еще один взгляд на
меня кинул и, развернувшись, вышел.
Чувствуя, как в груди жар разливается,
трясущимися руками взяла со стола бутылек с микстурой и сделала щедрый глоток.
Надеялась, полегчает, но не тут-то было —
будто внутри что лопнуло, и кашель такой сильный напал, что пришлось ухватиться
за спинку кровати, чтоб не упасть.
***
— Завтра. К обряду все подготовь, — велел Огневику,
который уж за дверью крутился. И чего он так к девице этой прикипел?..
Сжав руки в кулаки, пронесся мимо шарахнувшегося в
сторону духа и направился туда, где каждый свой день заканчивал. Туда, где
камень могильный. Туда, откуда невесту свою нынешнюю прогнал.
Только приблизившись к могиле, смог вдохнуть спокойно.
Внутри будто что разжалось. Хоть совсем отсюда не уходи, а ложись рядом. Да
только не поможет. Пытался уже.
— Веста... — шевельнулись губы. Так тихо произнес, что и
ветер не услышал бы.
Коснулся холодного камня, закрыл глаза, да и стоял так,
пока вся злость не вышла. И сам не мог теперь объяснить, отчего столь сильно на
девицу разозлился. То ли оттого, что место его тайное нашла, то ли оттого, что
Весту ему напомнила.
Да не Веста это. Хоть и похожа девица, вот только у Весты
глаза пусть и голубые были, но кроткие, беззащитные. А у Лиссы сияют, будто
небо в безоблачный день, — прозрачные, искристые, ясные. А в глубине их —
непокорность, бесстрашие и вызов. Ему, хозяину вулкана, которого все окрестные
долины боятся. Еще и с обрядом торопит, подумать только!