— Дальше иди, да поживее! Хозяин ждать не любит! — ворчливый
голос Огневика напомнил, зачем я здесь. Дуреха. Нашла время кухней любоваться.
По неширокой каменной лестнице поднялись еще выше и снова
в коридор вышли, только на этот раз по обеим сторонам его двери окованные железом
расположились.
«Будто темница», — подумалось.
Успокоилась, только когда за одной из приоткрытых створок
кровать заприметила. И снова подивилась тому, что хозяин вулкана, выходит, живет
совсем по-людски. Мне-то думалось, постелью ему служит огненное ложе, а
купается он в раскаленной лаве... Хотя... может статься, так оно и есть.
— Здесь жди, — велел Огневик. Толкнул дверь, юрким
огненным сполохом скользнул внутрь, откуда через миг долетел его голос: —
Невеста ваша, того-самого, прибыла, хозяин.
— Зови, — донеслось глухо.
Вздрогнула, опустила невидящий взгляд на дрожащие пальцы.
Все спокойствие, что так тщательно в себе растила со дня жребия, исчезло. Вот
сейчас. Сейчас увижу того, кто мою жизнь отнимет. Помогите мне, Мать-Земля и
Отец-Солнце!
— Ступай, девица, ждет тебя хозяин, — Огневик уж призывно
дверь передо мной распахнул.
На подрагивающих ногах, не поднимая глаз, вошла в покои,
где ждал хозяин вулкана. Жених мой.
Сердце подскочило к горлу и билось там, будто птица в
силках, кашель прочно в груди засел, притаился.
«Только бы продержаться, только бы продержаться», —
думала, а сама до боли сжимала в кармане плаща холодный бутылек с микстурой,
что лекарь дал.
Когда взгляд натолкнулся на огромные сапоги из темной
кожи, попирающие узорчатый ковер, замерла. Поняла, что дальше идти некуда,
однако выше поднять глаза так и не посмела. Жених тоже молчал. Слышала, как потрескивает
огонь в очаге, да вторит ему стук моего собственного сердца.
— Что же ты, так и будешь ковром любоваться? — нарушил
тишину густой низкий голос.
Едва он смолк, ощутила, как щекочет любопытство, — водился
за мной такой недостаток — и решила взглянуть на жениха своего. Не юная ведь
девчонка, чего краснеть да стесняться. Рассердилась на собственную трусость,
вскинула голову и едва на подкосившихся ногах устояла.