Хозяин вулкана головой покачал. Не поверил ни единому
слову, как пить дать. И взгляда своего огненного с меня все не сводил.
— По доброй воле ко мне явилась?
Кивнула куда решительней, чем себя ощущала.
— По доброй.
— Скажешь, слез не лила, родных не звала, любимого не кликала?
— Молчала. Тогда поторопил жених: — Не так разве было?
Сглотнула, припомнив, как четыре седьмицы назад, когда
вулкан пробудился и стал в чистое небо темный дым выбрасывать, жребий стать
невестой хозяина вулкана моей подруге выпал.
***
Помнила я затянутые черным шелком в знак траура окна дома
подруги. Помнила несмолкаемый, надрывный плач матушки ее и сведенные в
раздумьях брови батюшки. Единственную любимую дочь должны были отдать несчастные
родители на потеху чудовищу из-под горы. Да только все обернулось иначе.
И седьмицы не прошло, как неведомая хворь поселилась в
моей груди, а кашель не только не отпускал, а все сильнее становился. Лекарь
Ульх сперва микстуры смешивал, а потом лишь головой качал да вздыхал, потому
как день ото дня чувствовала я себя все слабее. А одной ночью, пока с приступами
кашля и разливавшейся в груди горячей болью боролась, приняла решение, о котором
наутро любимой подруге и сообщила.
— Я твое место займу.
— Ты не можешь, Мелисса! — Видела, как дрожат ее губы.
Со дня жребия подруга от переживаний похудела сильно,
косточки ключиц так и торчали, будто птичьи. Лекарь только и успевал, что от
моего дома до дома старосты ходить.
— Могу. Сама знаешь. Хозяину вулкана ведь все едино.
Любая может по доброй воле к нему отправиться, главное, чтоб по возрасту
подходила и не мужней была, — усмехнулась, — да вот только желающих никогда
нет. Для того жребий и придуман.
— Погубит тебя хозяин вулкана!
— Я и так умираю, — тихо ответила, сжимая руки Аланы.
— Неправда!
Знала, что произнести должна. Всю ночь готовилась. С
трудом сглотнула сухой ком в горле.
— Лекарь вчера сказал. Да я и сама прошлой ночью дыхание
Старухи-Смерти почуяла. А оно мне знакомо.
— Мелисса… — не то всхлипнула, не то простонала Алана. — Да
как же ты спокойно говорить о таком можешь…
— Могу. Раз уж мне смерть на судьбе написана, так хоть
умру с пользой — охраню любимых и дорогих моему сердцу. Дадут боги, доживу до
обряда. А не дадут — и без их помощи справлюсь.