* * *
Скелет сидел в шкафу, скрючившись, прижимая к груди стиснутые
кисти рук и колени. Лохмотья истлевшей одежды на нем почти не
отличались от лохмотьев сползшей с костей сухой кожи, в глазницах
серебрилась пыльная паутина, а из нутра сыпался черный мусор,
больше похожий на вулканический песок. Запах, который шел от него,
напоминал не тлен и разложение, а застоявшийся воздух древней
кладовки, куда годами сваливали, не глядя, всякую рухлядь.
– Что это, по-вашему, такое? – поинтересовался господин префект
у инспектора Джаты, указывая на открытые дверцы шкафа, и глядя при
этом на Джату, а не на скелет.
Джата пожал плечами.
– Мумифицированные останки человека, – сказал он, присел возле
скелета на корточки и потрогал того за лохмотья. – Давно он здесь
сидит?
– Судя по внешности, лет пятьсот. Хотя, на самом деле, еще вчера
его здесь не было.
Инспектор Джата даже не удивился.
– Ночью в дом пролез и спрятался? Да, мертвецы – они такие …
Господин префект тоже не удивился:
– Его принесли вчера вместе со шкафом, я думаю. Это шкафы из
нынешней префектуры, из подвала. Три были взяты для библиотеки и
один в кладовку. В библиотечных пусто, я проверял. Шкаф, как вы
изволите видеть, новый.
– Зачем вы позвали сюда меня, господин префект? Выбросьте его, и
все. Мало ли какая дохлятина встречается в архивных шкафах…
Префект протянул Джате листок бумаги.
– Если б он был без рекомендательного письма, я бы, без
сомнения, приказал его выбросить, – сказал он. – Но он держал в
руке документ, которому отнюдь не пятьсот лет. Вот, сами
полюбуйтесь.
Листочек действительно был свеженький. Прежде измятый, затем
тщательно расправленный, он содержал обнадеживающий текст «До
скорой встречи!» Крупные буквы послания написаны были фиолетовыми
канцелярскими чернилами по грубой домашней бумаге, сгибы которой не
успели запылиться и растрепаться. Письму от силы было несколько
дней.
Джата поднялся с пола, подошел с письмом к окну и тщательно
осмотрел неровные края послания и само послание на просвет.
– То есть, вы поручаете мне выяснить, что это значит? – спросил
он префекта.
– Да. Я не уверен, что письмо адресовано лично мне. Но я не
хотел бы начинать службу в Арденне с того, что мне и моей семье
угрожают. Я несу ответственность, во-первых, в силу самой моей
должности, и, во вторых, как глава семьи. У меня нет времени
устраивать расследование лично. Разберитесь, пожалуйста, шутка это,
недоразумение, или чей-то нехороший умысел.