Плохой был бы из него наемник. Впрочем, наниматься на службу к
голландцам нет нужды: призовых денег хватит с лихвой. На
французских кораблях оказалось немало добра, и лорд Уиллогби
сдержал слово — пятая часть будет поделена среди корсаров. Тех,
кому посчастливилось уцелеть, — а это едва ли половина людей
капитана Блада...
Нет, все-таки чертовски здорово ощущать себя живым!
«И самое главное — мы можем вернуться домой! Домой —
понимаешь, Нат?! Тот лорд, которого мы подобрали на «Куин Мэри»
сказал, что никто не будет нас преследовать...» — в глазах Джереми
ликование мешается с растерянностью, и вдруг в его взгляде
появляется тревога.
Домой... Знать бы, что ждет их дома. Черт, неужто прошло всего
четыре года? Под ярким небом Вест-Индии время течет как-то иначе.
Хагторп готов поклясться, что прошли все десять. Вот даже корабли
взять... А, ладно, об этом сейчас точно не стоит думать.
...В Бриджуотере у него оставались мать и сестра, и тревога за них
не переставала терзать его. Что с ними случилось после подавления
мятежа?
А еще была Маргарет — Маргарет Аддерли, с волосами цвета осенних
листьев. Ее отец не слишком обрадовался сватовству Ната: пусть
земли Хагторпов приносили небольшой, но стабильный доход, однако
слишком неверна судьба тех, кто связывает себя с морем. В конце
концов Томас Аддерли дал свое согласие, но объявить о помолвке они
не успели...
Тяжкий труд и плети надсмотрщиков притупили отчаяние, разъедавшее
душу. Однако оно нахлынуло с новой силой, когда Хагторп понял, что
даже вырвавшись с Барбадоса, он не сможет вернуться в Англию. Он
загнал свою тоску вглубь, а затем — затем было упоение нежданной
свободой и яростью сражений...
Хагторп пытается мысленно представить себе лицо Маргарет и не
может: их будто разделяет пелена дождя. Что стало с ней? Скорее
всего, у почтенного мистера Аддерли все благополучно, ведь он не
одобрял и не поддерживал восстание Монмута. А Маргарет, она что —
вышла замуж? А может, и вовсе уехала из Сомерсета?
Почти четыре года он старался не думать о ней. Забыть. И черты ее
лица утратили четкость, растворились в бесконечной череде лиц
других женщин. Бойкие обитательницы Тортуги, которые щедро дарили
свою благосклонность удачливым корсарам, смешливые темноглазые
индеанки с узкими ладошками... Чего уж тут лукавить — были среди
них и те, чьи прелести не оставляли его равнодушным, а поцелуи
пьянили, как вино.