— Значит, вы и есть Черный ворон, — сказал я с благоговением. —
Я даже и не надеялся, что смогу отыскать вас. Но вот, оказывается,
можно сделать то, что задумал, если очень сильно этого хочешь.
— Тебе чего? — скрипуче спросил старик. — Я сейчас никого не
обучаю, если ты за этим.
Он развернул сани на дороге и потащил их в сторону своего дома.
Теперь ему не нужно было ломать комедию, обманывая пришельцев, что
Черный ворон уехал отсюда далеко-далеко. Подойдя к воротам, он
прошел мимо и направился дальше по дороге. Свернул с дороги в
узенький проход между своим и соседним домом, а затем скрылся в
нем, таща сани за собой.
Я бросился за ним. Схватил по дороге Лену за руку и побежал
следом, крича:
— Давайте, я вам помогу! Куда же вы тащите все это!
Но старик уже шустро, хрустя по снегу, прошел вперед в узком
проходе, добрался до калитки, открыл ее и втащил сани внутрь. Не
успел он захлопнуть калитку, как мы с Леной ворвались на его
подворье.
— Ну чего тебе, настырный? — проворчал дед. — Я же сказал, что
никого сейчас не обучаю. Поэтому и прячусь от таких, как ты. Что ты
прицепился, как репей?
Я подбежал к нему и чуть было не рассказал, как он обучал моего
тренера. Позже, через несколько лет, а то и десятилетий, но
все-таки обучал. Значит, он брался за учебу, чтобы он не говорил
сейчас.
Но разве можно было рассказать старику то, что будет в будущем?
Что обо мне подумает Лена? Да это и не поможет против упрямого
старика, скорее всего. А если эти слухи о моем пришествии из
будущего распространятся дальше, то меня вполне могут счесть за
сумасшедшего и отправят в психушку, а в СССР с психами разговор был
короткий.
— Послушайте, мне очень надо позаниматься у вас, — сказал я. —
Через два месяца у меня городские соревнования, а если я выиграю
их, то, возможно, получу допуск к зональным. Но мой нынешний тренер
не верит в мои способности. Он считает, что я ничего не
добьюсь.
Старик схватил один мешок, без труда приподнял его, закинул на
спину и кряхтя, потащил к дому. Я схватил другой мешок и побежал
следом.
— Ну, ежели тренер так считает, то что же ты еще хочешь? —
ворчливо спросил старик, сгибаясь под тяжестью мешка. Ноги его
были, как я сейчас заметил, в валенках и он переступал, как
снегоступами. — Верь тренеру, как отцу своему.
— Мой отец не очень-то и заслуживает доверия, — пропыхтел я,
таща тяжелый мешок. — Он считает, что мне надо учиться и искать
работу. А бокс он не любит.