День Илан проспал. Ближе к вечеру они с Мышью ходили проверять
дренажи и делать пункции пациентам, которым вчера Илан вытаскивал
из легких осколки ребер и ушивал раны. Плохих было много до
отчаяния. На корабле срубили одну из мачт, чтобы остановить бегущий
по облитому зажигательной смесью такелажу и парусам огонь, многие
бегали в панике, мачта упала не вполне удачно, придавила и моряков,
и пассажиров. Корабль был последним из последних, всяких долго
собиравшихся и откладывавших до последнего он на себя набрал, как
сельдей в бочку. Не хочется интересоваться, сколько
путешественников так и не добрались на нем до Арденны. Судя по
рассказам раненых, ад там был еще тот. О том, что Рута говорила при
расставании: «Я еще подумаю, у меня есть несколько дней. Может
быть, решусь», — не то, что вспоминать, даже краем сознания такой
мысли касаться не хотелось. Ее не было среди поступивших в
госпиталь прошлой ночью. Она не появилась сегодня днем и вечером.
Она бы пришла, Илан знал. И отправиться в карантин, чтобы прочесть
список пассажиров у него пока не было душевных сил, хотя Илан
говорил себе — времени. Нет времени. Живая — придет. Мертвая... Уже
ничего не изменишь.
Что касается Мыши, она пошла выливать собранные при пункциях
кровь и плевральную жидкость, и пропала. Илан сначала думал, она на
общей дезинфекции моет инструменты и посуду перед автоклавом, там
была горячая вода, не зависящая от работы лабораторной «коптилки».
Пока писклявых любителей животных за спиной нет, он взял пару мышек
посмотреть, что с ними происходит после введения экспериментального
лекарства. С маленькими мышками все было отлично, а большая Мышь
где-то основательно застряла.
Илан уже собрался идти на розыск, когда, гремя лотками и
инструментарием, который едва слышным шепотом определила как
пыточный, Мышь ввалилась в приемный кабинет перед лабораторией.
Мысль все-таки пойти в карантин за списком пассажиров засела у
Илана крепко. Крепче мысли, не взорвет ли Мышь автоклав, если
оставить ее одну для присмотра. Алхимическая печь была хороша, но
нагнетала температуру, не идущую ни в какое сравнение с привычной.
Сорвать на автоклаве аварийный клапан — полбеды. Уничтожить
лабораторию вместе с опытной плесенью, мышами и Мышью Илану не
хотелось бы.
— Где была? — строго спросил он.