- И куда же я должен уехать? – спросил озадаченный
Ассархаддон.
- Выбирай, - Пророк махнул рукой, приглашая наследника к карте,
искусно вылепленной на большом столе.
- Где же тут Ниневия, Великий? – спросил юноша.
- Вот Ниневия, вот Вавилон, вот Дамаск, а вот Египет. А вот
Оловянные острова, местонахождение которых финикийцы считают
страшной тайной.
- Боги, мир так огромен! – изумленно шептал Ассархаддон.- А что
это за гигантская земля на Западе, за океаном? Я хочу туда. Она
будет моей.
- Уверен? – спросил Пророк. - Туда только плыть по морю три
месяца. Но это возможно.
- Уверен! – решительно сказал Ассархаддон.
Сделка состоялась, клятвы были принесены, и Ассархаддон
удалился.
- «Она будет моей», - задумчиво повторил Нибиру-Унташ. – Резвый
мальчик. Может, все-таки казним?
- Сам теперь вижу, что резвый, - хмуро сказал Ахемен. – Но
казнить я его не могу. Во-первых: я дал слово. Во-вторых, у меня и
вправду войско взбунтуется, уж очень его уважают. А в-третьих: он
еще ничего не сделал.
- Когда сделает, будет поздно, Величайший, - сказал хазарапат. -
Я вызову нашего Наварха. Он просто бредит этой землей. Да и
провести разведку не помешает, вдруг там что-то полезное есть.
- Брат, - сказал Пророк, - царский отряд надо сиротами
пополнять, не старше семи лет. Можно рабами. Природных ассирийцев
там остаться не должно.
Ашдод. Девятая сатрапия Империи. Год 5 от основания.
Месяц Нисан.
Улицы Ашдода кишели толпами людей. После окончания войны в город
хлынул поток купеческих караванов из Иерусалима и Самарии.
Иудейское царство, где после смерти отца правил двадцатилетний
Манассия, давно уже жило в мире с Империей и, по сути, являлось ее
вассалом. Даже хазарапат Иудеи был назначен из самой Ниневии.
Первосвященник Натан, который возмутился было, сам претендуя на
главенство, внезапно умер, съев что-то несвежее. Климат такой, еда
быстро портится. Следующий жрец был более покладист, и в дела
государства не лез. Видно, подозревал, что климат лучше не станет,
и еда будет портиться и дальше. К нему зачастили эмиссары от самого
великого Нибиру-Унташа, который недвусмысленно потребовал
приведения религиозных обрядов к общеимперским. Жрецы в Иерусалиме
попытались сопротивляться, после чего хазарапат намекнул, что
Царский отряд жив, здоров и по-прежнему жаждет личной встречи.
Жрецы задумались и со скрипом начали постепенно переходить на
книги, присланные из столицы. Тем более, что устойчивых религиозных
традиций тогда еще не сложилось, а единобожие было очень слабо. В
нашей реальности Манассия стал ревностным поклонником Баала и
Иштар, а собственного дедушку, пророка Исайю, за приверженность
единому богу велел перепилить пополам. Согласия достигли быстро,
тем более, что торговый люд хотел согласия всеми фибрами души.