Вот и сейчас Пер-Амон, который жил ожиданием войны, лихорадочно
обновлял стены и башни, углублял рвы и обновлял обшивку ворот. В
город было стянуто пять тысяч этолийцев и аргосцев, и еще столько
же египетских лучников готовы были подойти на помощь из соседних
Таниса и Авариса. В порты Дельты подходили корабли, груженые
неприхотливыми парнями из ахейских полисов, которые могли воевать в
вооружении весом в греческий талант. Оплату обещали отличную, а для
перенаселенной страны возможность избавиться от лишних людей была
благом. Кто-то уезжал в колонии, а кто-то уходил в наемники,
вызывая презрение у честных землевладельцев. Но не всем такое
счастье выпадает, собственную землю иметь. А потому младшие сыновья
получали отцовское благословение и волшебный пинок в далекую даль,
имея богатые возможности для выбора этой самой дали.
Командир наемного войска, стратег Никомах, смотрел на
приготовления с плохо скрываемым удовольствием. Великий фараон не
поскупился, и город был укреплен на славу. Внутрь свозилось зерно,
а мощные стены отрезали порт от суши, давая возможность осажденным
сообщаться с остальным Египтом. Сам великий царь Синаххериб в свое
время обломал тут зубы и ушел в свои земли.
Из пяти тысяч греков две тысячи были гоплитами в тяжелом
вооружении, в бронзовых кирасах - гипотораксах. Еще три тысячи
имели полотняный доспех из проклеенного рыбьим клеем льна. У всех
воинов был шлем, круглый щит-гоплон, поножи и наручи. Из оружия –
копье-дори, дротик, и листовидный меч - ксифос. Впрочем, некоторые
пользовались изогнутым мечом под названием махайра, что оставлял
после себя страшные раны. И тот и другой были очень хороши в тесной
схватке. Наемник гоплит получал две драхмы в день, что равнялось
примерно персидскому сиклю. Таким образом, только оплата этого
отряда обходилась фараону пятьсот пятьдесят вавилонских талантов,
или более шестнадцати тонн серебра в год. Думаю, он с нетерпением
ждал прихода персов, ведь тогда материальный ущерб будет куда
меньше.
И самое главное, в город подвезли баллисты и катапульты. Эти
устройства были простейшими в изготовлении, а потому их секрет
начал расползаться по обитаемому миру. Как только становился
понятен принцип торсиона, который представлял собой просто
скрученный в жгут канат, так сразу же пытливые умы на коленке
смогли собрать игрушечный прототип. И уже через пару лет и в
египетских Фивах, и в лидийских Сардах местные умельцы, обласканные
царями, гордо демонстрировали свое детище. Так же были скопированы
и седла. В материковой Греции хороших коней разводили только в
Фессалии, а в Египте их и вовсе не было. Приходилось закупать. Но,
повсеместно знать Ближнего Востока начала ездить на конях
по-персидски, и мода эта стремительно уходила на запад, покоряя
своей эффективностью.