- Нужны будут воины, - задумчиво
сказал князь. – Это не торговый караван, это настоящий военный
поход. Тяжелая броня, огромный запас стрел, хорошие кони, верблюды.
И еда на всю эту ораву. Хотя бы на половину пути, на одну охоту
надежда мала. Да….
- Не меньше трех сотен воинов, -
подтвердил Пророк.- Придется потратиться.
- Казна поможет? - быстро
отреагировал князь. - Тут ожидаются просто безумные расходы.
- Казна немножечко умерит пыл
дознавателей сиятельного Хутрана. Мне докладывали, что они почти
нашли тех негодяев, что ограбили самых богатых ростовщиков
Вавилона, пока наши войска брали город, – с людоедской улыбкой
сказал Пророк.
- Триста наемников в броне на хороших
конях, верблюды, оружие, еда… - задумчиво говорил князь Дайаэ. -
Весь путь – не менее года. Великий, всего час назад я считал себя
очень богатым человеком, но теперь я в этом сильно сомневаюсь.
***
Три месяца спустя. Мараканда,
Согдиана. В настоящее время- Самарканд, Узбекистан.
Князь Дайаэ понял, почему Согдиану
называли Земля садов. Он шел по этим землям уже почти две недели,
перевалив через горы Бактрии. Позади остался Кеш (современный
Шахрисабз), позади осталась переправа через бурную реку Окс. Как и
Вавилония, Согдиана располагалась между двух рек, текущих с Памира
и Тян-Шанских гор. Окс и Яксарт давали жизнь этим землям, вливаясь
далеко на севере в огромное озеро, богатое рыбой.
Каждый шаг записывали двое жрецов из
Дур-Унташа, которые ежедневно, ровно в полдень, останавливали
караван и смотрели на солнце в какую-то металлическую штуковину.
Они же записывали названия мест, описывали народы, что там обитают,
и их обычаи. Величайшего интересовали места, где можно построить
города, удобные для караванной торговли, но, откровенно говоря,
лучше, чем Мараканда, места просто не было. Долина реки Намик
просто утопала в садах, что для персидских всадников,
сопровождавших караван, было чудом. Они обжирались фруктами,
недоступными им раньше, благо стоило это все … Да почти ничего это
не стоило.
Бактрия и Согдиана, как и остальные
земли, что завоевал южнее великий царь, не были едиными. Каждый
более менее значительный город контролировал свою область, и
управлялся собственным князем. В Согдиане формально главным был
правитель Мараканды, но на самом деле он был первым среди равных,
как это часто и бывает. Согдийцы были дальними родственниками
персов, парфян и ариев, обитавших южнее. Они пришли на эти земли с
севера, где массагеты, тоже близкие по языку, остались кочевниками,
и осели на этих землях. Часть согдийцев так и занималась
скотоводством, но часть большая села на благодатную землю и стала
кормиться ее плодами. Могучие реки пустили во все стороны лучи
арыков, что не сильно отличалось от привычных Дайаэ каналов в
Вавилоне, и люди заселили каждый клочок, пригодный для земледелия.
Ведь там, где кормится один скотовод, может жить десять
землепашцев. Земля, дающая по два-три урожая в год, сильно изменила
бывших кочевников. Теперь это был трудолюбивый народ, терпеливо
работающий на своем клочке земли, и этим похожий на черноголовых
или египтян. Тут поклонялись Сиявушу и Нанайе. Первый был очень
похож на египетского Осириса, и являлся символом смены времен года,
умирания и возрождения природы. А вот Нанайя, или Нана, была той же
самой мидянской Анахитой, которая Великая Мать, которая, свою
очередь Иштар, ну и так далее. Не случайно, и сейчас в узбекском
языке «нана» означает «бабушка». Вот только в служении Богине по
обычаю, принятому в храмах Иштар, согдийские женщины замечены не
были. Мужья не пускали, наверное. Обожествляли жители Мараканды и
реку Намик, что давала им жизнь, также они молились Солнцу, огню и
ветру.Когда умирала природа, жители плакали и горевали, не зная в
том меры. Они рвали на себе волосы и одежду, и даже резали себе
лица и мочки ушей. А потом, когда зелень снова приходила на поля и
деревья, они так же неумеренно радовались, потому что круговорот
жизни начинался снова.