Я поплелась по узкой тропинке, цепляя на чемоданы репьи.
Обернулась — арка никуда не подевалась, вытянутый проем виднелся в
кустах чертополоха, до меня доносился людской гомон. Во внутренний
дворик, куда я попала, не выходила ни одна дверь. Стены домов
очерчивали ровный прямоугольник, внутри которого спряталась моя
избушка. Интересно, что думают о ней соседи?
В окне на первом этаже появилась девушка. Она поливала цветы из
пластиковой бутылки и отрешенно смотрела прямо на меня. Я видела
розовый страз сережки в ее носу, размазанную тушь под левым глазом,
красное пятно на белой майке, прямо на животе, наверное, капнула
вареньем. Я помахала ей рукой, но девушка никак не отреагировала.
Она посмотрела на безоблачное небо, улыбнулась и скрылась в
комнате. Она не видела меня, не видела дома. Кто знает, что за
картинка стояла у нее перед глазами, может, глухая кирпичная стена,
как позади рыцаря?
А ведь все это существует на самом деле: и наследство
бабки-ведьмы, и гипно-нотариус Эльвира, и таинственный проход в
невидимый двор. Вдохнув побольше воздуха, я повернулась к дому. Он
не растаял и не испарился: рыжеватые деревянные стены, черепичная
крыша, в траве россыпь одуванчиков. Калитка в низеньком заборчике,
скрипнув, отворилась. Я не нашла на ней ни шпингалета, ни крючка.
Бросив чемоданы прямо на одуванчики, поднялась на крыльцо. На
витраже над дверью висел серебристый месяц в звездной пудре. Три
ступеньки вели к деревянной двери с бронзовым молотком. Я тихонько
постучала, прислушиваясь. Подергала ручку двери — заперто.
Простенький ключ вошел в замочную скважину как по маслу,
повернулся, и дверь в мой дом открылась.
Под ноги бросилось что-то черное, я отшатнулась, едва не
свалившись со ступенек. Кот запрыгнул на забор, зашипел на меня
оттуда, выгнул спину и убежал прочь, задрав хвост.
— Я смотрю, мне здесь рады, — пробормотала я и вошла в дом,
озираясь по сторонам.
В доме царили сумерки. В тонких полосах света клубились пылинки,
половицы под ногами тихо скрипели. В прихожей на одноногой вешалке
уныло поникло зеленое пальто, бордовый шарф высунулся языком из
рукава. Две пары калош резко контрастировали с алыми длинноносыми
сапожками. Металлическая лестница спиралью закручивалась на второй
этаж, но я решила оставить мансарду на потом. Я прошла в комнату и
в ужасе застыла на пороге, осторожно шаря рукой в поисках
чего-нибудь тяжелого.