— «Большие Запоры», — прочитала я. — Романтично.
Развернувшись, поехала обратно. Мимо «Печального лося» пролетела
с ветерком. Авторитет воеводы, без сомнения, велик, но без нужды
встречаться с Парнасом мне не хотелось. Я едва успела притормозить,
когда на дорогу вышла женщина. Веселые карие глаза, смешливый рот,
ямочки на щеках — это ее мне показывал волшебный горшок
Ярополка.
— Здравствуй, Василиса, — напевно произнесла она. — Сделай
милость, зайди в дом.
Я вошла в светлую горницу, и тут же захотела, чтобы милая
женщина меня удочерила. В доме царила чистота и порядок, пахло
свежими булочками и печеным картофелем. На печке сидел, свесив
ножки, Степан Аркадьич, в его руках мелькали спицы, и алый шарфик,
в тон шапочке, вытягивался вниз на глазах. Три пары карих глаз
выглянули из-за двери, но женщина шикнула, и дети со смехом
спрятались в комнате.
— Зовут меня Велислава, — представилась женщина. — Степушка
передал твою просьбу. Ежели для доброго дела нужно свечи зажечь, то
бери, мне не жалко.
— А если обману? — выпалила я.
— А если обманешь, я с тебя три шкуры спущу. — Из-за двери
появился огромный мрачный мужик. Его суровый вид не очень сочетался
с тем, как он щекотал пальцем босую детскую пяточку. Ребенок сидел
на могучих плечах отца, вцепившись в русые лохмы, и дрыгал ногой,
довольно повизгивая.
— Справедливо, — согласилась я. — Я надеюсь, мне удастся снять
проклятие с пруда.
— Раньше у нас было прекрасное озеро, — ностальгически вздохнула
женщина. — Водичка прозрачная как слеза, чистая — пить можно. А по
утрам над водой туман, густой, светло-розовый, как ряженка… Мы там
с Петей, на бережку, первый раз поцеловались.
— И второй, и третий, — подхватил везунчик Петя, расплываясь в
улыбке. — Ладно, Василиса, пали свои свечи, Степан за тебя ручался,
да и Ярополк абы кому домового не пошлет. Он мужик дельный, сразу
видит, кто есть кто.
— Чего ж ты с ним вечно грызешься да на порог не пускаешь? —
уколола его жена.
— А боюсь, что разглядит, какое ты у меня сокровище, Величка моя
ненаглядная.
Я поблагодарила хозяев и вышла во двор, оглушенная чужим
счастьем. Не переманить мне Степана Аркадьича никакими золотыми! Да
я бы сама многое отдала за уголок в этом доме, полном тепла и
любви. Сердито шмыгнув носом, залезла на велосипед. У меня есть
свой дом, и только от меня зависит, чем я его наполню.