— Постой, то есть пока ты стоял в доме, ты все видел и слышал? —
спросила я.
— О да! — сказал Лютый и многозначительно посмотрел на Юлю. Та
вдруг залилась краской, опустила ресницы. Он шагнул к ней, и тут
его нос дернулся, зрачки в светло-карих глазах стали крошечными,
как точки. — Не знаю, кому ты успела насолить, ведьма, но на твоем
месте я бы не стал есть это яблочко.
— Отравлено? — Мы посмотрели на красивое розовое яблоко у
порога.
Лютый кивнул.
— Я забегу к вам вскоре. А сейчас мне хочется насладиться
свободой.
Он подпрыгнул, позвоночник выгнулся дугой, штаны, треснув по
швам, упали на траву, и волк приземлился перед нами на четыре лапы.
Он щелкнул зубами и помчался в лес, где над еловыми верхушками
повисла бледная луна.
Я закрыла дверь. Прямо гора с плеч! Я так переживала из-за
договора с инкубом, и все так замечательно разрешилось.
— Мы обе могли умереть, — прошептала Юля, глядя на яблочко, как
загипнотизированная.
— Да уж, классика жанра — отравленные яблочки. Ты запомнила эту
тетку?
— Она такая средняя, — Юля нахмурилась, пытаясь сосредоточиться,
— ну знаешь, и рост, и вес, и даже глаза непонятного цвета, то ли
серые, то ли карие… Что теперь с ними делать, с яблоками?
— Предлагаю сжечь. Я в последнее время поверила в очистительную
силу огня.
— Как думаешь, кто их подсунул?
— Номер один в моем списке — Парнаска. Он реально на ведьм
ополчился, в общем, у него и повод есть. Копыта — раз, внеплановая
прополка огорода — два. К тому же он таверну держит, наверняка
разбирается, как людей травить. А если судить по запахам, так я
вообще диву даюсь, как все его клиенты не перемерли. Это три.
— Так может, достанешь свою красную книжицу? — предложила
Юля.
— Воевода приедет — и пусть разбирается, — ответила я. — Может,
это и не Парнас. Может, это вообще Амаранта.
— Она же царица!
— Так что? Думаешь, три жены Ивана своей смертью умерли? Ты
веришь в эпидемию несчастных случаев? Если Амаранта их всех
прикончила, что ей стоит отравить какую-то ведьму?
— Зачем ей это?
— А зачем она приходила в Запоры, да еще инкогнито?
— Но ты ведь даже не уверена, что это была она! Хотя, знаешь,
есть что-то общее в том, как я не могла вспомнить внешность царицы,
и как сейчас образ тетки расплывается в моей памяти…
Я помолчала. А потом вдруг вспомнила еще кое-что, что меня
терзало: