— Вася, если один приворот стоит десять сребреников, то на
тридцать золотых тебе надо приворожить триста человек, — быстро
подсчитала в уме Юля. — Пора приниматься за дело! Все Запоры будут
ходить влюбленные!
— Как бы, наоборот, не передрались, — возразила я. — Некоторых
небось на части рвать станут, а козлы вроде Парнаски останутся
несолоно хлебавши.
— Я думала, он лось.
Я лишь отмахнулась. Сейчас меня больше заботила новость о
привороте Велиного мужа. Накинув кофту с капюшоном, я шмыгнула в
сказочный мир. Сбегая в сумерках вниз по холму, я вспоминала дом
Велиславы: уют, любовь, счастье — хоть ложкой черпай! И все это
благодаря ведьме? Так может, не такая уж темная магия таится в моей
красной книжице? Я прошла позади дворов, стараясь не попадаться на
глаза запорцам, отшатнулась от брехливой собаки, выскочившей из-под
забора, и наконец подошла к дому Велиславы. Опершись на калитку с
заднего хода, заглянула во двор. Две девочки возились у плетня в
траве, играли с куклой.
— Позовите маму, — попросила я. Вроде не громко крикнула, а
девочки чуть не подпрыгнули, с визгами убежали в дом. Я вздохнула.
Никак не привыкну к такой реакции.
Веля появилась почти сразу, подошла ко мне, вытирая руки о
передник.
— Доброго здоровьичка, Василиса.
— И тебе. — Я замялась, не зная, как начать разговор, а потом
брякнула: — Ты ходила к Маргарите?
Мягкая улыбка сползла с лица женщины, она испуганно вскинула
глаза на меня, на щеках вспыхнули красные пятна.
— Понятно, — сказала я, испытывая странную досаду. А ведь так
хотелось верить, что идеальные семьи могут существовать и без
магического вмешательства.
— Ходила, — подтвердила Веля. — Тебе Любомила сказала, небось. Я
ведь у нее те десять сребреников заняла.
— Хорошо моя бабка колдовала, — не без язвительности заметила
я.
— Хорошо или плохо, я так и не узнала. Вылила зелье в отхожее
место, — ответила Веля.
— Правда? — не поверила я.
— Я с той склянкой неделю ходила, спать не могла, только о ней и
думала. А потом поняла, что не нужна мне такая любовь —
наколдованная. Я достойна того, чтобы меня любили по-настоящему. И
когда так решила и зелье вылила, на душе легко стало — не
рассказать. И на танцах сама к Пете подошла, сказала — сколько
можно в гляделки играть. Теперь каждую ночь молюсь святой Лусии,
благодарю, что отвела, что не дала я ему приворотного снадобья.